— Да, я… — Я на всякий случай отвернулась, мысленно желая отмотать время назад и посчитать чертовы двери. Элина была следующей после нашей в коридоре, полном одинаковых дверей. И, если бы я не засмотрелась на шрамы Линды, точно не перепутала бы. А теперь… — Извини, Эля.

И вышла на ватных ногах в коридор. Дверь закрыла и прислонилась к ней, закрыв глаза. Щеки горели, будто бы это не я — меня застали вот так… А если и застали, то…

Какое мне дело? Ира наверняка в курсе, да и знает она, что Влад не станет хранить верность. Верность для него имеет совсем другое значение.

А я… мне надо найти Эрика. Аппетит пропал, а желание его видеть стало невыносимым, осязаемым почти. Оно приклеилось к груди, в районе сердца, заставляя это сердце биться сильнее.

Линда стояла все там же, у окна, и на этот раз не обернулась. Свитер только оправила, и теперь он скрывал следы ее давнего позора.

В гостиной было неожиданно пусто. Полумрак. Запах сандала от ароматических палочек, которые зажгли и зачем-то оставили на столе. От них вился сизый, тонкий дымок и рассеивался, наполняя комнату сладким ароматом.

Даша стояла у окна, упершись ладонями в подоконник, и смотрела на улицу.

— Охотник ушел, — сказала мне, не оборачиваясь, глухим, полумертвым голосом. От тона этого голоса у меня по спине поползли мурашки. Случилось что-то, а я не заметила? Верно, произошло, когда я была наверху, рассматривала шрамы Линды и сцену, которая не предназначалась для моих глаз. Или предназначалась?

— Он вернется, — будто стараясь успокоить меня, добавила Даша. — Договорились вроде. Думаешь, альянс с охотниками возможен?

Я пожала плечами, на ходу понимая, что Даша не могла видеть этот жест.

— Гектор уже ведет переговоры с теми, кто отступил тогда. Они вроде не против нам помочь. А если и Богдан пришел, то… — Я шагнула к ней, тронула за плечо. — Что с тобой?

— Охотник сказал, что я красивая, — ответила она тем же глухим тоном и прядь волос заправила за ухо.

— Он прав, — кивнула я. — Но ты же понимаешь, что вы не сможете… ну, ваши энергетики…

— Несовместимы. Да, знаю.

Показалось, в словах этих скользнула горечь. Она странно вела себя в последнее время, а я не замечала, либо не хотела замечать. Своих проблем было полно, а на чужие времени не оставалось. И сил. Сил особенно.

Нужно было ее как-то отвлечь. Хоть как-то, иначе она себе такого надумает, что Эрик ее либо убьет, либо запрет, а мне бы этого не хотелось. Отвлечь было чем.

— Послушай, ты бы поговорила с Элей, — постаралась я мягко сменить тему. Тема Даше приглянулась. Она даже повернулась ко мне и прищурилась, будто судьба Эли ее волновала больше всего на свете.

— А что с ней?

— Я только что двери спутала. Случайно, и… В общем, я к ней вошла, а там…

— Нет, — перебила Даша. — Молчи. Ни слова!

Она резко вывернулась, обогнула меня и направилась к лестнице. И я поняла, что сегодняшний вечер абсолютно лишен нормальности, будто кто-то выпустил из шкатулки дух Кэррола, и теперь он бродит по дому, курит трубку и выпускает дымок сюрреализма, который расползается по комнатам.

Взгляд упал на дымящиеся сандаловые палочки, я подошла и затушила их. И без сумасшествия домочадцев нам хватает проблем.

Мне нужно найти Эрика. Просто чтобы почувствовать: все в порядке. Пока. А «потом» оставлю на завтра.

Я нашла его — на кухне, в окружении ясновидцев и скади, обсуждающих приход Богдана. Поймала недовольный взгляд Гектора. И отступила в тень. Юркнула в дверь, ведущую на улицу, где весна почти, и воздух приятно-теплый, несмотря на ночные заморозки.

На улице стало спокойнее. Тишина. Темень. На фоне иссиня-серого, затянутого тучами неба качаются черные лапы деревьев. И совсем уже весной пахнет.

— Ужинала?

Теплые руки на плечах. Едва уловимый аромат карамели. Булочка с марципаном на фарфоровой тарелке — Эрик вечно дразнит меня сладким перед едой. Впрочем, это совсем не мешает мне наслаждаться ужином и аппетит не перебивает.

Я помотала головой и пощупала мягкий сдобный бок подношения.

— Извини, пришлось кое-что обсудить. Охотник…

— Знает, где Гарди.

Молчание. И поджатые губы Эрика наталкивали на мысли, что он раздражен.

На меня он не смотрел, изучал щербатые перила и износившиеся колоны. Делал вид, что полностью увлечен мыслями о необходимом ремонте. Его пальцы скользили по холодному камню, оглаживали, пробовали на ощупь.

— И что теперь? — не выдержала я. Сердце колотилось, и озноб отчего-то взял. Куртку забыла, а весна еще весной не кажется. Особенно ночью.