Центр — К.:
Сведения приняты к обработке. Ожидайте ответа после совещания контактной группы. Ориентировочное время получения — тридцать минут.
К. — Центру
Вас понял. Про заказ-то не забыли?
Центр — К.:
Шесть литров молока и прочее по мелочи. Напьёшься, не буянь.
К. — Центру
Кэп, опять ты. Ты что, сменил сферу деятельности?
Центр — К.:
Нет, мне интересно, чем всё кончится, поэтому я сижу у координаторов, а они меня не гонят. Добрейшей души люди… У нас тут пуэр, партия в вист и твоё «В мире животных». Будь другом, включи прямую трансляцию, а то все записи уже по десять раз прокрутили.
К. — Центру
Ты циничен и невозможен. Как, впрочем, и весь координаторский отдел. Там человек откуда-то влетел в прореху и сейчас, наверное, собирает по кусочкам свой треснувший шаблон, сидя в вонючей дикарской яме, а вы смотрите и глумитесь. Не стыдно?
Включаю трансляцию. Проверьте, пожалуйста, качество сигнала.
Центр — К.:
Почти поверил, что ты возмущён.
Сигнал прекрасный. Спасибо.
К. — Центру
Наслаждайтесь, бессовестные.
До него здесь уже были. Кривые царапины на стенах, будто кто-то хватался пальцами (когтями?), пытаясь взобраться вверх по скользкой глинистой земле, утоптанный бесцельным брождением пол, стойкий запах страха, грязи и мочи — тюремная яма как она есть, мрачная, сырая, промозглая, с тёмной густотой теней и вяжущей атмосферой отчаяния. Кого эти остроухие мариновали тут — врагов, будущих рабов? Или всё-таки еду… Но такой, как он, в яме вряд ли сидел раньше. Чем не повод для гордости. Только, наверное, всё-таки не своей — их.
Человек нашёл под ногами ветку и выскреб на стене инициалы: «Р.Р.»
«Это всё, что останется от меня, если…»
Хорошенькое наследство!
Рыжая хмарь плясала перед глазами. Чёртово наваждение. Что с ним теперь станет?
Подперев подбородок рукой, Капитан смотрел на еловые лапы, простёртые над тёмным прямоугольником вырытого в земле углубления ямы- тюрьмы. Уютно заворчал вновь поставленный электрический чайник. На всю дежурку тонко, приятно и ненавязчиво пахло имбирным вареньем и терпкой
