– Ребенок…

– Поцелуй никак не повредит ребенку. В то время как отсутствие поцелуев заставляет меня сомневаться и думать, что наши отношения изменились гораздо сильнее, чем я предполагала. Мы так часто целовались прежде. А за сегодня не поцеловались ни разу.

Поднявшись на локте, он бережно взял в ладони ее лицо, провел большим пальцем по щеке и ласково произнес:

– Ты не должна сомневаться в преданности своего мужа.

Затем Альберт склонился над ней, и она закрыла глаза, приветствуя тепло его губ. Муж так жадно целовал ее, что она не знала, как описать всю силу и уверенность, с которой его язык изучал каждый уголок в полости ее рта. От вчерашнего поцелуя у нее дрожали колени, а сегодняшний заставил ее дрожать всем телом. По каждому дюйму ее тела струился жар. Она повернулась к нему, так что его бедро оказалось между ее коленями, и радостно улыбнулась, услышав его рычание.

Ее руки скользили по его обнаженной груди, плечам и спине, мускулистым и твердым, но самой твердой оставалась та часть, которая упиралась в ее живот. Джулия провела пальцами по его животу, бедрам и обняла мужа.

Он резко поднял голову и сжал ее руку:

– Мы не станем продолжать. Я едва сдерживаю себя.

– Но я хочу касаться тебя, всего тебя.

– Нет. – Взяв ее руку, он прижал ее к своей груди и добавил: – Ты можешь касаться того, что не прикрыто одеялом.

– Это несправедливо, ведь я готова позволить тебе касаться меня в любом месте.

Он резко вздохнул, и Джулия почувствовала, как его ребра расширились под ее ладонью. Альберт закрыл глаза и прижался к ее лбу.

– Я буду играть по тем же правилам.

Она заметила, каким грубым стал его голос. Как будто каждое слово приносило ему боль. Он хотел ее. Джулия не сомневалась в этом. Она сжала его подбородок и сказала:

– Зануда.

Альберт усмехнулся и ответил:

– Я стараюсь быть хорошим мужем. Внимательным. Помнить о твоем положении. – И, откинувшись назад, добавил: – Представь себе, с какой страстью мы набросимся друг на друга, когда родится ребенок.

– Я страстно желаю тебя сейчас.

Застонав, он накрыл ее рот своим, целуя ее с такой страстью, что у нее закружилась голова. Он сдержал свое обещание и касался ее только в тех местах, которые соприкасались с его кожей. Слава богу, он заметил, что подол ее ночной рубашки задрался до бедер. Он погладил ее икры и чувствительную область под коленом, при этом не прерывая поцелуя. Казалось, ее губы были для него источником жизни.

Джулии стало жарко. Настолько жарко, что она хотела сбросить с себя одеяла. Она вся горела от необузданного желания, чувствуя влагу между бедер и то, как сладко ныло в грудях. Сила его поцелуя и все ощущения, которые он вызывал, поразили ее. Когда Альберт ухаживал за ней, их поцелуи были целомудренными. Позже, когда они занимались любовью, их поцелуи стали более чувственными. Прежде она всегда терялась в ощущениях и не замечала, чтобы поцелуи настолько волновали ее.

Он был всем для нее.

Альберт пах скотчем и бергамотом. От его стонов внутри нее пульсировало удовольствие. Все ее тело покалывало, горело от желания, став вялым и энергичным одновременно. Она хотела расстегнуть свою ночную рубашку, чтобы он запустил под нее руки и ласкал ее грудь, но, понимая, к чему это может привести, невольно признала мудрость установленного им правила. Не трогать то, что прикрыто тканью.

Он прижался губами к ее подбородку и прошелся поцелуями по ее шее. Его рот был горячим, невероятно горячим. Удивительно, как он не обжигал ее кожу. Его рука поднялась от ноги к затылку, и он привлек ее к своей груди. Он был весь мокрый. Джулия чувствовала, как яростно бьется его сердце.

– Мы должны поспать, – пробормотал он. Его голос был низким и хриплым.

Она кивнула, обняла его и начала водить пальцем по его спине. Если бы она знала, что поездка в Африку заставит его спать без ночной рубашки, то убедила бы его отправиться намного раньше.

Его правило, очевидно, не применялось к тем случаям, когда они не целовались. Его руки обняли ее, прижали к себе, и она заснула, вдыхая аромат, усиленный теплом его плоти.

Учитывая ее вялость, она должна была спать спокойно. Вместо этого сны о поцелуе в саду мучили ее каждый раз, когда она засыпала. Когда Альберт начал шевелиться, она притворилась, что не проснулась, и не двигалась, пока он не встал с постели и не ушел в свою комнату.

Теперь она сидела за туалетным столиком и смотрела на свое отражение. Она не думала об этом поцелуе в течение многих лет и не хотела вспоминать те мысли, что роились у нее в голове после него. Джулия хотела, чтобы эти губы прижались к ней, только потому, что они принадлежат Альберту. Тени не позволили ей хорошо разглядеть лицо, и она ошиблась…