Сделав глоток скотча, он выдержал небольшую паузу и сказал:

– Я думаю, что он мог поцеловать тебя.

Выражение ее лица совершенно не изменилось. Взгляд Джулии остался неподвижным, и она ответила:

– С чего бы это я позволила ему стать первым человеком, который поцеловал меня, если эта честь принадлежала тебе?

С таким же успехом она могла бы обыграть его в покер. Она ни с кем не целовалась до него? Разве до этого у нее не было свиданий с Альбертом? Альберт ухаживал за ней в течение многих недель. Эдвард предположил, что его брат уже воспользовался моментом, ведь Джулия его поощряла…

Но нет. Их отношения были целомудренными. Они даже не целовались до той ночи. Неудивительно, что она ненавидела Эдварда. Он украл у нее то, что предназначалось другому. Его брат был святым или дураком? С другой стороны, он, как джентльмен, не хотел компрометировать леди, на которой собирался жениться. Эдвард не понимал, откуда брат взял силы, чтобы сопротивляться желанию. Сейчас ему было чертовски тяжело бороться с искушением.

– Извини, Джулия. Я не ставил под сомнение твое поведение. Но мой брат не боролся с искушениями, а поддавался им.

– Уверяю тебя, он не считал меня соблазнительной.

– Каждый мужчина в Лондоне так считал.

Ее щеки запылали, и она опустила взгляд на книгу, лежащую у нее на коленях.

– Ты льстишь мне.

Неужели она действительно не осознавала своей привлекательности?

Джулия подняла голову и, посмотрев на него, сказала:

– Ты единственный, кто меня соблазнил.

О боже, в этот момент ему так хотелось, чтобы ее слова предназначались ему.

– Граф Грейлинг такой счастливчик!

– Моя влюбленность не имела отношения к твоему титулу. Ты знаешь это.

Эдвард осушил бокал до дна и заявил:

– Тем не менее если у человека есть титул, то он определяет его.

– Я бы вышла за тебя замуж, даже если бы ты был нищим.

Он усмехнулся:

– Если бы я был нищим, то вряд ли мне хватило бы денег на свадьбу.

Она улыбнулась:

– Ты бы нашел способ. Ты слишком умен, чтобы отпустить меня.

Он не был таким умным, каким всегда считал себя. Если бы он был умным, то понял бы, что она представляла собой нечто гораздо большее, чем кремень, разжигающий его страсть.

– Я скучала по этому, – задумчиво произнесла Джулия. – И часто вспоминала, как мы сидели здесь вечерами и делились своими мыслями. Пока тебя не было, я приходила сюда, чтобы провести время в одиночестве. Я думаю, что библиотека напоминала мне о тебе больше, чем какая-либо другая комната.

Интересно. Он задумался над тем, что бы ответил ей Альберт. Что касается его самого, то он бы предпочел, чтобы его присутствие ощущалось в спальне, в постели, когда она устраивалась под одеялами и зарывалась лицом в подушку.

– Эта комната предназначена для графа, – признал Эдвард.

Если ее предчувствия верны, то в один прекрасный день эта комната будет принадлежать ее сыну.

– Подозреваю, что каждый граф привносил в нее что-то свое.

Он задался вопросом, какая комната напоминала ему о ней. Читальный зал, без сомнения. Хотя ее вчерашний поцелуй в спальне…

Она вздохнула:

– Хорошо, ты закончил со своим напитком, а я закончила читать главу. Полагаю, нам пора отдохнуть.

Ему не очень понравилось предчувствие, которое зародилось в нем после ее предложения. Он нашел ночные рубашки брата, созерцал их в течение минуты и думал, что, возможно, ему стоит надеть одну из них сегодня. Но он уже нашел объяснение этой привычке, поэтому решил, что не следует заморачиваться. Он предпочитал, чтобы его кожа была открыта прикосновениям. Он жалел о том, что не сможет насладиться ее наготой, ведь та ночь, о которой она говорила, случится лишь после рождения ребенка. А как только ребенок родится, он раскроет правду и Джулия, конечно же, не подпустит его к своей постели.

Он должен был придумать оправдание, чтобы избежать очередной ночи с ней. Например, сказать, что ему необходимо проверить книги счетов или что еще не хочется спать. Но это будет означать, что он не может справиться с задачей. Отставив бокал, он встал и протянул ей руку. Он нуждался в ее прикосновениях. Казалось, он загорится, если их тела соприкоснутся. Джулия – жена его брата, а не женщина, которую он желал, повторял он про себя. Его