ощущения обострились только потому, что он не был с женщиной на протяжении нескольких недель. Еще немного, и он сможет быть с любой женщиной, которую захочет.

Но не с той, которую так отчаянно желает.

Эдвард помог Джулии подняться. Когда она взяла его под руку, у него не осталось выбора. Он должен был сопроводить ее в спальню. Слишком поздно для оправданий. Слишком поздно, чтобы избежать еще одной ночи с ней.

Ему не следовало ограничивать себя в скотче. Притупленные чувства облегчили бы ему ночь. Но и для этого было слишком поздно.

Единственной вещью, о которой Джулия когда-либо лгала мужу, был тот проклятый поцелуй в саду. Почему он вспомнил об этом сегодня вечером? Неужели Эдвард проговорился во время их путешествия?

Пока Торри заплетала ей волосы, Джулия, стараясь не смотреть на себя в зеркало, думала о том, что Эдвард все-таки не рассказал брату о том поцелуе, иначе это могло привести к ссоре между ней и Альбертом, а с Эдвардом муж рассорился бы еще сильнее. Эдвард понимал, чего бы стоила ему правда. Именно по этой причине он не противоречил ее лжи о той ужасной ночи.

Ей не хотелось думать о поцелуе Эдварда. Она прежде не целовалась ни с кем, и чувства, возникшие после этого поцелуя, привели ее в замешательство. Она желала продолжения. Позже, во время поцелуя с Альбертом, ее постигло разочарование: его рот был не таким голодным, требовательным и жаждущим. Он держал себя под контролем. Слава Богу, что после замужества все изменилось и их поцелуи стали более страстными.

Но она так и не смогла забыть свой первый поцелуй. Или простить Эдварда за то, что он обманул ее; за то, что дал почувствовать вкус страсти. Эта привилегия принадлежала мужчине, которого она любила, – Альберту. Они идеально подходили друг другу. Тот первый поцелуй не мог ничего изменить.

– Я могу помочь вам еще, миледи? – спросила Торри.

– Нет, это все.

Только после того, как служанка ушла, Джулия посмотрела на себя в зеркало. О мертвых нельзя думать плохо. По крайней мере теперь она была уверена, что Альберт никогда не узнает о ее предательстве. Она всегда боялась, что, напившись, Эдвард проговорится о том, что произошло в саду. Джулия была несказанно счастлива, когда он переехал в свою резиденцию в Лондоне.

«Ты не сделала ничего плохого», – мысленно произнесла она, обращаясь к своему отражению. За исключением того, что не смогла отличить одного брата от другого. С той ночи она ни разу не повторила своей ошибки. А теперь ошибиться было невозможно. Однако Джулию удивило то, насколько ее огорчила смерть Эдварда. Она не думала, что он действительно хотел навредить ей. Он просто любил шалости. Тот поцелуй был ударом по ее гордости, она была смущена и, конечно же, не хотела, чтобы муж когда-либо узнал об этом. Она попытается поделиться какими-то воспоминаниями, но явно не о той ночи в саду.

Поднявшись, Джулия взглянула на дверь, которая вела в спальню мужа. «Мы скоро увидимся», – сказал он, прежде чем удалиться в свою комнату.

Сегодня утром она едва не поручила камердинеру избавиться от всех ночных рубашек Альберта, чтобы он больше никогда не надевал их. Касаться его кожи было так приятно. Она подошла к кровати, забралась в нее и укрылась одеялами. Затем уставилась на балдахин и прислушалась: в комнате Альберта было тихо. В этот момент раздался негромкий щелчок и дверь открылась. Джулия повернула голову и улыбнулась, увидев полоску кожи, выглядывающую из выреза его халата.

– Тебе тепло? – спросил он, бросив взгляд на затухающий камин.

– Сейчас станет теплее, – ответила она и похлопала по кровати.

Альберт погасил пламя в лампе, перед тем как занять место возле нее, лег на спину и тоже посмотрел на балдахин, который совсем недавно привлек ее внимание.

– Он кажется скучным.

Альберт повернул к ней голову, и Джулия пожалела, что муж погасил лампу. Теперь в комнате было слишком темно, чтобы она могла заглянуть в его глаза и понять, о чем он думает. С другой стороны, темнота позволяла без стеснения говорить о том, что делало ее уязвимой.

– Ты не целовал меня с тех пор, как приехал домой.

Даже при недостаточном освещении она поняла, что Альберт нахмурился.

– Я целовал тебя прошлой ночью.

– Нет, это я поцеловала тебя. Конечно же, я получила пылкий ответ, но то была не твоя инициатива.