Карилис редко задумывался о таких вещах, как вера. Были времена, когда он посвящал подобным размышлениям дни и ночи, записывая свои мысли, зарисовывая их в изощрённых формах. Вера, религия, надежда, любовь, душа — это стало для него чем-то прошлым, распаханным и перекопанным сотнями лиц, вопросов, записей и ответов.

Сейчас, стоя у дверей каюты Карлы, Янис снова думал о том, что есть вера. Только теперь он смотрел на это понятие куда более рационально. Верил ли он женщине? Почему, что заставило его пойти на это? Одно лишь одиночество, тяжёлый образ заключённого, отпущенного на длинном поводке истреблять и карать?

Да, Янис был карателем, и это прозвище не трогало его так сильно, как когда-то давно. Всё, что служило маяком, умерло. Все, кто был рядом и служил опорой, истлели. Вся его личность стала перепаханной, как затылок, с уродливыми шрамами, заросшими соединительной тканью, как рубцами, служившими напоминанием о содеянном. Каждый рубец — память о поступке.

Он вспоминал финальные аккорды своего бегства, и с каждым воспоминанием что-то сгорало внутри, освобождая место для нового. И разве он никогда не говорил об этом, разве не выворачивал наружу себя, не пытался рассказать всему Конгломерату об увиденном? Почему же тогда именно сейчас воспоминания не вызывали тошнотворной и такой привычной боли, а лишь сминались, сгорали в очистительном пламени, освобождая его душу?

Пришло время, это всё, что он мог сказать. Никакие лекарства, уговоры, доктора, терапии и желание самого Карилиса не сотворили больше, чем сделало время. Каждое событие, от попытки захватить свою клинику, когда он проходил интенсивную психотерапию, до мстительной, злой радости, пока лепил из нового искина Индиго, всё это было лишь малыми ступенями к очищению.

И та пустота, что навалилась на плечи Яниса, теперь давила с такой невыносимой силой, что комитетчик готов был прогнуться. И не хватало только одного, малейшего дуновения, чтобы упасть в глубину своей собственной темноты.

Он шёл к Карле задать только один вопрос: сколько стоит его жизнь? Та, о которой он с ней говорил. Та, о которой ей говорил Индиго. Та, которая разворачивалась на глазах Карлы. Та, которой у него никогда не было и уже не будет. Он пришёл к ней и замер у двери, с поднятой рукой, так и не решаясь постучать и выслушать ответ.

— Ян? — из распахнувшейся двери вышла Карла, обеспокоенно глядя на стоящего капитана. Она хотела что-то сказать, но осеклась, увидев выражение лица комитетчика. Тот молча протянул ей распечатки расшифровок, продолжая смотреть в глаза. Карилис не мог говорить, он только стоял и ждал реакции Карлы.

Ошеломлённая такой неожиданностью за дверью, как сам Янис Карилис, женщина взяла распечатки, как сомнамбула, отступила на шаг в каюту и начала просматривать то, что принёс ей капитан.

— И что ты хочешь от меня? — непонимающе посмотрела на него Карла. Янис приподнял одну бровь. На нем до сих пор оставались простые штаны, и больше ничего. Комитетчик так и не удосужился натянуть на себя даже обувь. Карла помотала головой.

— Не понимаю. Что я должна с этим сделать? — в её синих глазах отражалось смятение. Карилис открыл рот, чтобы дать пояснения, но не смог. Внезапная хрипота заставила его сначала откашляться.

— Индиго зафиксировал эти данные, оставшиеся в системе курьерской пересылки. Но в них то, что я говорил тебе недавно. И там стоит имя того, кого уже нет.

Миролич снова перечитала распечатки, хмуря брови, внимательно вглядываясь в данные и цифры. Внезапно она поняла.

— Хочешь сказать, что я это писала? И кому же, можно поинтересоваться? Или может, ты подозреваешь меня в шпионаже? Что-то не заметила, чтобы твоя история была эдарианской тайной, капитан.

Карла просто кипела от гнева внутри себя, не собираясь показывать это Карилису. Он посмел подумать о ней такое! После того, как она, рискуя своей жизнью, помогла ему на Катальде. После всех этих бесед, после…

«А после чего, собственно, ему бы перестать так думать? — остудил её пыл расчётливый внутренний голос. — После явления тебя, такой невероятной, красивой и умной? Не льсти себе, деточка. Ты всего лишь иридианский отброс общества, случайно умеющий управляться со всем, что летает. Но на „Игле“ полноценный искин, в любом порту не проблема нанять высококлассных пилотов, и твои бесценные услуги тут никому не требуются. А если тебя пожалел один комитетчик, подобрав с помойки, это ещё вовсе не значит, что ты это заслужила. Это может быть случайностью. И доверие, как и дружба,