вырастают вовсе не из слов, а из поступков, которых, хочу заметить, должно быть больше одного. И ты так и не рассказала ему о визите некоего Гретхема,» — добил последним неоспоримым аргументом её внутренний голос..
Карла замолчала. Она поняла, что на месте капитана тоже пришла бы к самой себе с теми же вопросами. И в этом не было ничего плохого. В этом была попытка разобраться, что происходит и как с этим бороться.
— Я не знаю, что это и откуда, но я не имею к этому никакого отношения, — твёрдо произнесла Карла, протягивая бумаги обратно Яну. Тот криво усмехнулся. Весь его вид говорил о том, что он не верит ни единому слову. Женщина начала злиться. Теперь ей предстояло доказывать свою непричастность и невиновность, даже не понимая, в чем её вообще обвиняют.
— Да что в этом такого? — не выдержала она. — Просто записи, датированные, — она бросила взгляд на даты под фразами, — вчерашним числом… — закончила она уже куда тише. — Но я этого не делала, Ян!
Комитетчик сузил глаза. Слова Карлы прозвучали эхом в голове, прокалывая толстый пузырь прошлого, возвращая Яна в те дни, когда он увидел Линду. Впервые за несколько лет отсутствия в Конгломерате.
— Ты предала меня, — сказал он тогда, сидя на больничной койке со связанными за спиной руками, в наручниках-фиксаторах. — Ты меня предала, Линда.
— Но я этого не делала, Ян!
Девушка всплеснула изящными ручками с безупречным маникюром, всем своим видом излучая негодование и возмущение, пополам с оскорблённой невинностью. Карилис просто смотрел на обручальные браслеты на запястьях Линды. Смотрел долго, неотрывно, до головокружения и тошноты.
Линда ещё что-то говорила, пыталась объясниться, старалась убедить Яна в правильности своего поступка. Он слушал. Слушал внимательно, и ждал. Прекрасно понимая, что ни один человек не обязан носить траур по погибшим до конца дней, он рассматривал возможность того, что Линда уже нашла себе кого-то, пока он считался без вести пропавшим или мёртвым. Он понимал рационализм и необходимость такого поступка, как продолжить жить, не взирая на трагедии прошлого. Глупо было бы рассчитывать на то, что он появится, а вокруг ничего не поменялось. Точно так же глупо было рассчитывать на то, что Линда поверит ему, поверит словам и рисункам, поддержит Яна, вступится за него. Это было очень глупо, но он понял это только сейчас.
Единственное, чего он не понял тогда и не понял потом, так это отказ Линды снова быть с ним. Он готов был забыть всё, простить, найти объяснения, найти утешение для себя и никогда не напоминать Линде о прошлом. Если бы она попросила. Только если бы она захотела всё вернуть.
— Но теперь же ты понимаешь, что так лучше? — мягко, осторожно спросила она. Карилис знал, что она хочет услышать. Он перевёл на женщину взгляд, мигом потяжелевший, облёкшийся в свинцовое стекло, и сказал:
— Нет.
Это было последнее, что он сказал тогда. Следующий разговор с Линдой у него состоялся только через несколько лет, по её инициативе, и при весьма странных обстоятельствах, больше похожих на отчаянную попытку соблазнения. Карилис тогда от души повеселился, пользуясь тем, что Линда нуждалась в нем куда больше, чем он в ней. Так ничего и не добившись в тот раз, она предприняла ещё пару попыток чуть позже, но вскоре успокоилась.
— Ян? — Карла тронула его за плечо. Карилис перевёл на её руку взгляд, кивнул своим мыслям и вышел прочь, ни слова не говоря. Сейчас, как и тогда, он знал, что должен сказать. Произнести короткое слово, чтобы после этого исчезнуть и никогда не встречаться с Карлой. Он знал, что он должен, как работник Комитета. Но он не сделал этого.
Искин сообщил, предварительно смущённо откашлявшись, что система Иридии остаётся в карантине, хотя никаких дополнительных мер для этого предпринято не было.
Ян помрачнел, услышав новость. На визуальном трёхмерном проекторе перед капитаном развернулась картинка с указанием всех стратегически важных точек и возможных проблемных участков. Военные базы на орбите Иридии-альфа, лабораторный комплекс, система вооружения и планетарной обороны отмечались искином красным или ярко-оранжевым светом до тех пор, пока «Игла» не подошла достаточно близко, чтобы получить свежие пакеты данных. На глазах капитана Карилиса красные огоньки и оранжевые пометки начали менять цвет сначала на зелёный, а потом на серый. Яркость будто убавляли, постепенно снижая её до бледной серости.
— Что происходит? — спросила Карла, последней появившаяся в рубке. После короткого брифинга, на котором Карилис раздал общие указания и посоветовал никуда не влезать поодиночке, вся команда разошлась, чтобы теперь собраться на мостике.
— Система Иридия полностью доступна для полётов и транспортных перемещений, — тихо произнёс Ян. — Что-то такое я и подозревал.
— Поэтому ты выбрал вернуться сюда? — спросила Карла. Ян кивнул.
— Прибыв на Эдарию, я так и не получил от Сената достаточно убедительных доказательств, что карантинные меры на Иридии приняты в полном объёме. Всё, что я услышал, производило впечатление тайной договорённости с ксеноформами. Впрочем, с Катальдом они пообещали разобраться в том же вялом стиле.
