Она поняла, что друзья заметили нечто отвратительное.

– Пятно Плесени.

– Но каким образом оно здесь оказалось?! – Хиша расстроенно взмахнул крыльями, и по кабине вновь полетели пух и перья. Только на этот раз совсем безрадостно. – Неужели Закатный Рубеж треснул?

– До тех пор, пока в Прелести есть хоть одна Непревзойдённая, Рубеж не исчезнет, – напомнил Авессалом строки из старой книги.

– Наша Непревзойдённая ещё ученица, – вздохнул Страус.

– Не важно!

– Я хочу посмотреть на Пятно, – решительно произнесла девочка. – Дядя Петрович, приземляйтесь.

– Ни в коем случае! – испуганно взвизгнул Хиша. Он не понимал, зачем рисковать и приближаться к страшному месту. Да и вообще, будучи птицей благоразумной, старался держаться от тёмной магии как можно дальше. – Лучше улететь.

– Приземляйтесь, – твёрдо повторила Ириска, и Авессалом повёл «Бандуру» к земле, а точнее – к уродующему Прелесть Пятну.

Которое походило на гигантский стог чёрного тумана, накрывший часть джунглей, поле и даже небольшую скалу. Всё, что попало в его мрачную пелену, исчезло, и взглядам доставалась только тьма: чуть блёклая по краю «стога» и антрацитово-мрачная в глубине. Тьма, мечтающая поглотить ещё один мир. Тьма ненависти…

От Пятна тянуло тленом и злом.

– Совсем близко не подлетай, – попросил Страус, крепко вцепившись крыльями в кожаную сумку. Видимо, в ней скопилось достаточно волшебной силы, и Дикий был готов использовать её для защиты или бегства.

– Пятна не расползаются, – напомнил Петрович.

– Раньше не расползались, – уточнил Хиша.

– Ничего не изменилось.

– Откуда ты знаешь?

– Вместо того чтобы ругаться, объясните, что я вижу, – потребовала Ириска.

Она догадывалась, что перед ней нечто очень-очень гадкое, и хотела твёрдо знать, что именно.

– Пятно Плесени, – ответил Страус, – это сгусток мрака и мерзости, сумевший просочиться в наш добрый мир. – Он помолчал и добавил: – Впервые за триста лет.

– Его появление означает, что Захариус Удомо действительно спутался с королевой Гнил и каким-то образом помог частице Тьмы проникнуть в Прелесть, – вздохнул Авессалом, медленно опуская «Бандуру» на поляну. – Закатный Рубеж слабеет.

– Необязательно пугать ребёнка, – поморщился Дикий.

– Ириска должна знать, – развёл руками Петрович.

– И я не ребёнок, – неожиданно серьёзно произнесла девочка. – Я – фея. Моя сестра в плену, а меня уже трижды пытались убить, и вряд ли правда сможет меня напугать.

Инженер и Страус удивлённо переглянулись, после чего Хиша с уважением ответил:

– Извини, Непревзойдённая, я не подумал.

Девочка кивнула, показывая, что принимает слова друга, и перевела взгляд на Авессалома:

– Рассказывай дальше.

– Пятна – это очень плохой знак, Ириска, потому что они появляются в самом начале, – продолжил инженер. «Бандура» твёрдо стояла на земле, двигатели умолкли, поэтому Петрович повернулся к девочке и смотрел прямо на неё. – Следующим станет Марево – голубое небо подёрнется едва различимой дымкой, о которую будут спотыкаться солнечные лучи. Подует холодный ветер…

– А затем на Прелесть опустятся Сумерки, – перебил инженера Страус. – После них наступит время Тьмы.

– Ты не знаешь точно, – буркнул Петрович.

– Я тоже читал книги о вторжении, – с вызовом ответил Хиша. – Триста лет назад всё начиналось так же: сначала появились Пятна, а затем злобная ведьма Диарзада помогла королеве Гнил запустить щупальца в Прелесть.

– Я думала, что в нашем мире есть только феи и волшебницы, – обронила девочка, не спуская глаз с Пятна. – А ведьмы – в Плесени.

– Достаточно один раз употребить Волшебство Прелести во зло, и очень скоро волшебница или фея превращается в ведьму, чтоб из них шестерёнки повылазили, – ответил Авессалом. – Я видел.

– И я, – не забыл добавить Страус.

Ириска улыбнулась. Но лишь кончиками губ. Глаза же её остались холодными-холодными, а взгляд намертво вцепился в сгусток чёрного тумана. Который, словно почувствовав присутствие Непревзойдённой, принялся слегка подрагивать.

– Ты удовлетворила любопытство? – нервно спросил Дикий, заметив едва различимое трепыхание Пятна. – Не пора ли продолжить путь?