Чакка взглянул на него остановившимися глазами, а побледневшее от потери крови лицо вытянулось.

– Ют…

Ютланд поднялся на ноги, хмурый и мрачный.

– Да вот так. Мои отец и мать… очень разные. Думаю, никто на свете лучше его не умеет и даже не любит убивать! А она, как я слышал, могла лечить даже смертельные раны, а не только поцарапанную ногу, как у тебя.

Чакка приподнялся на локте, осмотрелся, со стоном привстал на колени, наконец сумел воздеть себя на ноги и стоял, качаясь, как былинка под сильным ветром.

– Да, – сказал он, – мне поцарапали ее очень глубоко, вон по дротику видно.

– Давай посажу в седло, – предложил Ютланд. – Но ехать придется шагом! Пустишь коня вскачь – рана разойдется, а меня может и не оказаться рядом.

Чакка покачал головой.

– Ют, ты всегда рядом. Я не знаю более надежного человека.

Он осторожно перенес вес на раненую ногу, чуть поморщился, но тут же взглянул на Ютланда с вопросом в глазах.

– А где Брижжит?

– Оставил в седле, – ответил Ютланд.

Он оглянулся, Алац с пустым седлом мирно щиплет траву, за кустами видно, как хорт носится по лагерю и заглядывает во все хижины, двое из разбойников пытаются подняться, поддерживая друг друга, но увидели глядящего на них Ютланда и снова со стонами рухнули на землю.

– Неужели убежала? – спросил Ютланд в недоумении. – Ничего не понимаю…

– Испугалась нас? – предположил Чакка. – Неужели мы страшнее разбойников?.. Вообще-то да, страшнее, но мы на ее стороне, дура такая…

– Она не могла далеко убежать, – сказал Ютланд. – Наверное, прячется за деревьями.

– Или несется со всех ног прочь, – предположил Чакка, – не разбирая дороги. Эх, зачем оставили ее одну?.. Я же не обязательно мог издохнуть… Я вообще-то живучий. Если не раненый, конечно. А почему твоя собачка не схватила? У нее же зубы, мне как-то приснилась, до утра потом не мог заснуть…

– Я не приказывал сторожить, – буркнул Ютланд. – Он у меня только для охоты… Не понимаю.

– Почему убежала?

– Ну да, – сказал Ютланд. – Мы же спасли и везли в город к Баливару. Или я не сказал?

– Может, – предположил Чакка, – решила, что хотим продать в неволю?.. Она хороша, за такую неплохо бы дали… А в самом деле, почему сразу такое не пришло в голову?.. Лишние деньги никогда не мешают. Да и какие они лишние… Деньги лишними не бывают, как думаешь?

– Рассуждай, рассуждай, – сказал Ютланд. – Не так больно, да?

Чакка сказал с неудовольствием:

– Мы, настоящие, умеем смирять боль, но не ту, что сейчас в душе грызет за сердце… Сердце же в душе или как?.. Или душа в сердце?.. Не понимаю, почему убежала и от нас…

– А если дура?

– Все женщины дуры, – согласился Чакка, – но не настолько же… Эта же настолько дурная, что просто умная!

Хорта привели в ту часть опустевшего лагеря, где держали пленную, сейчас на месте той хижины только куча веток, разбросали их, дали понюхать тряпки, на которых лежала Брижжит, хорт понюхал и с вопросом в глазах посмотрел на Ютланда.

– Будем искать, – сообщил Ютланд. – Только вперед не убегай, понял?..

Чакка спросил с недоверием:

– Он что, понимает?

– Еще как, – ответил Ютланд. – Сам еще не знаю, что понимает и умеет. Морда у него бывает такая хитрая, будто знает больше меня…

Чакка хмыкнул.

– Ну, это нетрудно… Ого, след взял, да?

– Похоже, – сказал Ютланд. – Давай подсажу в седло, тебе нельзя напрягать живот. Ах да, у тебя нога… Почему я подумал насчет живота?

Чакка поворчал, но Ютланд помог подняться в седло, Чакка буркнул:

– Теперь понятно, чего больше не нападали. Как только начал заниматься мной, ее схватили и утащили. А с нами драться как-то не восхотелось, зубы обломают…

Хорт бежит впереди, часто останавливается и ожидает в явном нетерпении, глаза в раздражении уже стали совсем багровыми.

– Может, – предположил Ютланд, – и не утащили.