разве я неправ?

Возможно, Спириденкин и ответил что-нибудь, но Ворон уже вступил на подвижную дорожку, и ему стало не до пререканий. Своему чутью он привык доверять, в Зоне оно постоянно спасало ему жизнь, а сейчас будто взбесилось. Внизу подстерегала опасность, причем опасность смертельная.

«А еще я попался на самый элементарный трюк про злого и доброго, вернее, неадекватного и вежливого полицейского, – подумал он. – Есть с чем себя поздравить, ничего не скажешь».

На этот раз нож он вытащил заблаговременно, но открывать не стал. На полдороге эскалатор остановился, едва не сбросив его вниз.

«Научил на свою голову», – подумал Ворон, впрочем, подобное было ему на руку: он мог оценивать обстановку не со скоростью движущейся дорожки, а так долго, как необходимо.

Парковка была скудно освещена, по ушам бил монотонный гул резервного генератора. Фонари горели только у стен, а семафор перед шлагбаумом не работал вовсе. В одном из интервью директор нового аэропорта неоднократно подчеркивал, что электроснабжение не прекратится ни при каких обстоятельствах, приятно, когда чиновники не привирают.

Автомобили здесь стояли плотно и кучно. В третьем ряду выделялась размерами в сравнении с «Ниссаном-микро» и «Спарком» родная «Хонда». Наверное, если бы Ворон интуитивно не вычленил ее среди иных машин, то и шевеление возле ее переднего крыла не заметил бы.

Неужели его все же поджидали? Или совпало одно с другим, и некто из старых неприятелей решил свести счеты? По идее, Ворон мог с ходу назвать с десяток лидеров кланов, которым в последнее время перешел дорогу. Не любил он тех, кто рубил бабло на Зоне и строил бизнес на жизнях рядовых членов клана.

Следовало незаметно подобраться к неприятелю и обезвредить; если не выйдет – просто убить, и плевать на полицейских на соседней парковке, но Ворон медлил. Своя жизнь в любом случае важнее любой другой, а Шувалов хоть и станет ругаться, но в беде не оставит, да и Нечаев скорее всего тоже. Если не родной ИИЗ, то ЦАЯ вытащит. Однако приближаться не хотелось. По позвоночнику тек холодный пот, словно битва предстояла вовсе не с человеком, а с кем-то более опасным, сильным и быстрым, против которого не страшно выйти с автоматом, но не с ножом.

Сойти с эскалатора удалось почти бесшумно, спрятаться за боком «Лады Приора» – тоже. А потом весь план полетел к чертовой бабушке, потому что у дальней стены кто-то истошно заорал тонким голосом.

Ребенок или женщина – было уже не важно. Ворон, почти не скрываясь, побежал на звук, уловил краем глаза еще одну тень, движущуюся параллельным курсом, и кинулся к ней.

Врага (а в этот момент не существовало никаких сомнений) в бесформенном балахоне и какого-то очень сутулого, скорее даже горбатого, он настиг достаточно быстро. Ворон нажал на кнопку в основании рукояти. Лезвие выехало из ножа на двадцать сантиметров, а затем вошло под лопатку преступника. Тот рванулся в сторону, но тем самым лишь ускорил свою смерть. Будь в руках Ворона обыкновенный нож, его попросту выбило бы из руки резкое и сильное движение жертвы, но «витринка» с легкостью прорезала плоть, не застряв ни в мышцах, ни в костях. Ворон мог бы и не втыкать нож в спину, а полоснуть им – эффект оказался бы тем же самым. А будь у него шпага, мог бы вообще развалить тварь напополам, не приложив при этом ни малейших усилий.

Ворон метнулся в сторону и порадовался тому, что привычно оделся в кожаные штаны и куртку. При езде на мотоцикле подобный костюм выручал его от непогоды и грязи на дороге, сейчас к нему не приставала кровь.

Крик раздался снова, что-то упало, а это значило – приключения на сегодня не закончились. Когда он добежал до места, обнаружил охранника, лежащего ничком на полу, и распоротую сумку. Прикасаться не стал: не хватало еще оставить отпечатки на трупе. Нож тоже спрятал: звуки, раздающиеся со стороны кузова небольшого открытого грузовичка, не казались опасными, а вот врагов больше не наблюдалось, и предчувствие не вопило о необходимости действовать.

– Эй… – позвал Ворон.

Звуки затихли, затем под брезентом раздалось шуршание, и наконец показалась светловолосая голова.

«Везет мне, как утопленнику», – вздохнул про себя Ворон.

Мальчишке можно было дать лет девять с очень большой натяжкой, но учитывая, что одет он был вполне неплохо и явно не голодал, могло оказаться и семь, и пять… нет, стоп. Кто отпустит ребенка в таком возрасте одного? Хотя… Ворон потер переносицу, вероятно, свой собственный опыт хождений в «булочную за углом» за год до поступления в первый класс в реалиях современного мира не годился.

– Живой? – спросил он и тотчас получил подтверждение, потому что мальчишка повис у него на шее и чуть не придушил от избытка чувств.

– Я… я… телефон забыл, мама ключи дала и сказала, чтобы сбегал. Она с сестлой на аппалатах игловых, а я… а тут… – залепетал мальчишка и тотчас замолчал, посмотрев на лежащего охранника. – Дяденька, он мелтвый? – спросил моментально севшим голосом.

– Нет. Не придумывай, просто по голове ему сильно досталось, – соврал Ворон, найдя первое из возможных объяснений. – Кто это был, ты видел?

– Учитель Сплинтел, – уверенно заявил мальчишка и хотел спросить еще что-то, но Ворон схватил его в охапку и потащил к лифтам.

Нести на руках увесистого ребенка было неудобно, да и тяжело, но у Ворона в крови все еще играл адреналин и требовал выхода, пусть и такого.

– А там… тоже лежит кто-то…

– Пошли-пошли, – повторил Ворон, перехватив его удобнее и прижимая к груди. – Шокирует. Знаю, понимаю, сочувствую. Не смотри, просто не смотри