бесценные страницы, переводя с давно забытых языков, которые называла «латинским», «русским» и «английским».

Затем с жаром рассказывала мне о том, что прочитала.

– Я нашла потрясающее объяснение природы черных дыр и того, как само время искажается по мере приближения к ним…

Я кивала, не особенно прислушиваясь, радуясь, что слышу ее довольный голос. Вдруг ожил домофон:

– Циния Домитриан прибыла с визитом к Сидонии фон Эмпиреан.

Я застыла. Сидония переводила испуганный взгляд с меня на дверь. Разумеется, она знала, кто такая императрица-мать. Никому из нас даже в страшном сне не могло присниться, что Циния заявится ко мне на виллу. Пользуясь своим правом члена императорской семьи, она уже вошла в дом.

Я вскочила на ноги, а Сидония низко склонила голову, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания. Мы обе опустились на колени. Циния совсем недавно обновила свою фальшь-молодость. Ее волосы представляли собой гриву каштановых кудрей, губы снова сделались пухлыми, скулы заострились, брови были выщипаны. Подавая мне руку, она перевела острый взгляд на Сидонию.

– А это еще кто такая? – спросил она, пока я прижимала ее пальцы к своим щекам. – Вроде не челядинка, но и не наемная работница.

– Я… – начала было Сидония, но замолчала.

Она ведь привыкла быть высокопоставленной особой и самой отвечать за себя. Щеки ее залились румянцем, когда Дония сообразила, что я теперь играю ее роль, а она – роль одной из излишних. Сидония склонила голову:

– Простите меня.

– Это Сутера ню Эмпиреан, – ответила я. – Она гувернантка, уже много лет служащая нашей семье.

– А, понятно, – ответила Циния, теряя интерес. – Тебе повезло, что она приехала навестить тебя после трагедии с твоей семьей.

– Она обучала меня дворцовому этикету, за что я всегда буду ей благодарна. Прилететь сюда было очень мило с ее стороны.

– Значит, она может уйти, – позволила Циния.

Дония встала и, бросив на меня озабоченный взгляд, удалилась. Ей явно не хотелось оставлять меня в компании этой гарпии. А вот я вздохнула с облегчением, когда за Сидонией закрылась дверь, пряча ее от опасного внимания матери императора.

Дождавшись, пока челядь приготовила для нее ложе, поместив гору подушек в центр комнаты и включив антиграв-пластины, Циния уселась. Я опустилась на кресло против нее, гадая, что ей тут нужно.

– Ты действительно благоприятно влияешь на моего внука, – довольно сдержанно начала Циния. – Мне стало любопытно, что ты за птица, Сидония фон Эмпиреан.

По своему характеру эта женщина напоминала скорее Тайруса, нежели императора. Свой осторожный и расчетливый ум он мог унаследовать только от нее. Я заставила себя сосредоточиться на тех особенностях своего поведения, на которые мне когда-то указывала матриарх, – немигающем прямом взгляде и пустом лице. Я постаралась держать себя под контролем.

– Я очень привязана к дофину, – просто ответила я.

– И это меня чрезвычайно удивляет. Я всегда полагала Тайруса несколько… слабоумным. – Циния ни на секунду не отводила взгляда от моего лица, сама очень напоминая дьяболика.

– Я тоже замечала его нестабильность, ваша светлость, но обнаружила, что с нею можно справиться, понуждая принца рассуждать логично.

– Час от часу не легче. Меня удивляет, юная леди, что тебе удалось так много узнать о моем внуке, обнаружив то, чего не знала даже я. А теперь скажи мне, зачем он нападает на моего сына?

– Я… – вопрос застал меня врасплох. – Я вас не понимаю, ваша светлость.

– «Я, я…» – передразнила меня Циния, злобно усмехнувшись. – Раньше ты была острее на язык, девочка, а теперь вдруг словно утратила дар речи. – Она встала, в то время как я судорожно пыталась сообразить, что же ей ответить. – Ни для кого не секрет, что Тайрус никогда не был моим любимчиком. Его мать была слабейшей из моих отпрысков, об отце я вообще умолчу. Когда Дивиния находилась в здравом уме, мне хотелось, чтобы Рандевальд назначил наследницей престола ее, но… После того, что с ней случилось, я оказалась в неловкой ситуации, вынужденная предпочесть имбецилке – психа. Впрочем, твое влияние может несколько исправить положение. Однако я желала бы понять мотивы его недавних поступков, – Циния задумчиво смотрела на меня. – А ведь мы с тобой могли бы подружиться, сенатор фон Эмпиреан. У меня большое влияние в империи.

– Вы хотите, чтобы я докладывала вам о Тайрусе? – спросила я.

– Ну, если ты так вульгарно ставишь вопрос, то да, именно этого я и хочу. Для всех же будет лучше, если я точно буду знать, что происходит с моими родственниками.

– Ах, вы так близко к сердцу принимаете интересы Тайруса. – Как я ни старалась, мне не удалось полностью скрыть иронию.

– Я всегда принимала близко к сердцу интересы моей семьи, – прищурилась вдовствующая императрица. – Что бы тебе обо мне ни нашептали, единственное, что меня интересует, – это чтобы престол занимал сильнейший из моих потомков. Я желала поддержать наиболее способного.

– Что же, вероятно, вы ошиблись, – безотчетно вырвалось у меня.

– Что ты имеешь в виду, юная леди? – грандесса так и впилась в меня взглядом, и я поняла, что не мне с ней тягаться.