Ну, да, она была права, это – опасно. Раньше опасность нашего предприятия мало меня заботила, но в тот день, когда вернулась Сидония, все изменилось. Я не хотела больше выдавать себя за наследницу рода Эмпиреан, узурпировав ее законное место. Мой маскарад подошел к концу. К тому же, если я подожду с этим до того, как императором станет Тайрус, ему самому придется примерно наказать меня. Я вздохнула, зная, что с радостью заплачу эту цену. Это – мой долг перед Сидонией.

– Какой он, Тайрус Домитриан? – спросила она.

От одного упоминания его имени меня так и бросило в жар. Я невольно отвернулась от Донии, боясь, что мое лицо меня выдаст.

– Он умен, – ровным голосом произнесла я. – Чрезвычайно умен. И очень решительно настроен.

– А он… Ты ему доверяешь?

«Да», – хотелось крикнуть мне, но почему-то в ее присутствии моя уверенность меня смущала.

– Настолько, насколько я вообще могу доверять кому-то, кроме тебя.

– Ты рассказала ему обо мне?

– Нет! – ответила я излишне резко, так что Сидония вздрогнула и подняла на меня глаза. – Ты… – Я взяла ее за подбородок. – Будешь сидеть здесь тихо, как мышка, пока я не придумаю план. Я не могу… – мой рот тут же высох, а сердце застучало быстрее. – Не могу потерять тебя снова.

– Знаю.

– Это меня раздавит.

– Знаю. – Она прижалась ко мне, и я почувствовала ее слезы на своей коже. – Я тоже тебя ужасно люблю, Немезида.

Я вздохнула. Такие слова мне было не под силу произнести, но Сидония свободно читала в моем сердце. И это сердце полностью принадлежало ей. Да, Тайрус перевез меня через реку, но я опять превратилась в скорпиона, вернувшись к своей истинной природе. Мое предназначение – защищать Сидонию, чего бы мне это ни стоило. Даже если придется ужалить Тайруса.

Семена недоверия, посеянные в разуме тирана, быстро дали всходы. После нашего возвращения с Люмины Рандевальд больше не относился к племяннику снисходительно. Тайрус, в свою очередь, тайно развернул кампанию по дискредитации дядюшки. Действовал при этом осмотрительно, так что лишь самый параноидальный ум мог бы что-нибудь заподозрить.

Тайрус не упускал случая упомянуть имена убитых врагов императора в присутствии их горюющих родственников. То и дело подбрасывал все новые доказательства банкротства короны и особенно старался в присутствии известных придворных сплетников. Аккурат в день эпохальной битвы императорской мантикоры с мутантом-чемпионом сенатора Фордайса он устроил вечеринку, на которую были приглашены все, кто ненавидел звериные бои.

– Сидония кое-чему меня научила, – доверительно вещал он своим гостям, сжимая мою руку. – А именно – что подобные кровавые развлечения не к лицу цивилизованным людям. Верно, любимая? – и, с улыбкой склонившись ко мне, проводил пальцем по моей шее.

Эта последняя затея была довольно опасна, поскольку против жестокого спорта выступали люди вполне определенных политических взглядов. Тем не менее вечеринка имела большой успех. Но императору вряд ли понравилось, что многие не захотели присутствовать при триумфе его мантикоры. На предательство, впрочем, все это не тянуло. Официально наказывать Тайруса было не за что.

На семейном обеде, куда Тайрус опять меня пригласил, император был подозрительно молчалив. Развалившись в кресле, он, скривив рот, молча ожидал, пока родственники перепробуют его еду. Лишь когда пришла очередь Тайруса, глаза его вспыхнули, совсем как в прошлый раз при взгляде на грандессу Цинию.

– Попробуй с другого края, – приказал он племяннику после того, как тот отрезал ломтик кабанятины.

Тайрус подчинился. Он уже собирался передать блюдо дядюшке, когда Рандевальд сказал:

– А теперь переверни и попробуй снизу.

– Тебе же самому ничего не останется. – Циния переводила ястребиный взгляд с сына на внука.

– Делай, как я сказал. – Император не сводил глаз с Тайруса.

– Разумеется, ваше величество, – Тайрус отрезал приличный кусок мяса и сунул в рот, демонстративно наслаждаясь вкусом. – Просто объедение! Вам, дядюшка, определенно достаются лучшие куски.

– Немедленно отдай мне блюдо! – рявкнул разозленный Рандевальд. – Негодяй, ты сожрал чуть ли не половину! – сокрушенно заметил он, обозревая остатки яства.

– Простите, ваше величество, но вы ведь сами приказали мне хорошенько распробовать мясцо, – с невинным видом произнес Тайрус.

– Просто у меня сегодня нет аппетита, – прорычал Рандевальд, жадно глотая остатки.

Следующие полчаса он прямо-таки излучал злобное раздражение. Тайрус же как ни в чем не бывало болтал с бабушкой. Казалось, его подчеркнуто хорошее настроение еще больше омрачает императора.

После ужина мы с ним отправились на мою виллу.

– Смотри! – Тайрус указал рукой на небо. – Солнца исчезли.