– Не пойдет. Я должен научиться держать удары. – Он соскреб присохшую ко лбу кровь. – Я уже многому научился в этом бою. У меня никогда не было спарринг-партнера, все боялись меня поранить. Так что колоти меня сколько влезет.

Нет, он действительно псих!

– Лучше бы не надо, ваша светлость. Ничем хорошим это не кончится.

Но Тайрус так горячо настаивал, что я сдалась. Мы провели еще один раунд. На сей раз, несмотря на его ворчание, я воздерживалась от ударов. Напротив, специально пропустила несколько, чтобы оценить его силу. Она оказалась немалой. От одного тычка у меня даже перехватило дыхание, и я машинально ответила на него, набросившись и сломав Тайрусу руку.

Пока робомедики сращивали кости, вправляли плечо, возились со сломанным носом и распухшими губами, он сидел с каменным лицом, стараясь скрыть боль. Мне оставалось только смотреть, скрежеща зубами.

– Ну как? Теперь ты доволен?

– Но я же в итоге достал тебя? Достал? – Он беззвучно рассмеялся.

– Угу, аж костяшки пальцев заболели от ударов по твоей тушке.

Но Тайрус только весело улыбнулся, что никак не вязалось с ситуацией. Наконец робомедики закончили. Он помахал рукой и скривился.

– Еще разок?

– Ну нет! Я… Я устала, – быстро нашлась я.

– Устала? Ну да, конечно… – Его глаза сверкнули. – Ты просто устала, а вовсе не щадишь мое самолюбие, поняв, что я на пределе. Не нужно этого, Немезида, хотя я и ценю твое благородство.

Я опустилась на колени рядом с этим странным юношей. Неужели я единственная, кто видит его истинное лицо? Умный, проницательный, невероятно жизнерадостный, готовый принимать удар за ударом в надежде, что это его укрепит, даже если никто и никогда не увидит его храбрости. Любопытство – странное чувство. Прежде оно посещало меня нечасто. Вопрос разъедал меня изнутри, пока я его не задала:

– Зачем, ваша светлость? Зачем нужно учиться драться со мной? Тебе грозят, скорее, яд в бокале или кинжал в спину, против чего физическая сила бессильна.

Тайрус привалился к стене, запрокинул голову и задумался над ответом. В рассеянном свете на лице четко проступили веснушки. Сейчас он выглядел гораздо моложе своих девятнадцати лет.

– Напасть на меня могут как угодно. И если мне суждено умереть, я умру, сражаясь, защищая себя что есть сил, а не подставлю покорно шею, как утка под нож повара. – Он сжал зубы, его взгляд стал отстраненным. – Моя мама погибла, когда мне было восемь лет. Ты, конечно, слышала, эту историю.

– Нет, – ответила я. – Историей у нас увлекалась Сидония, не я.

Он с тоской взглянул на меня, и мне стало жаль, что из-за моего невежества ему приходится заново обо всем вспоминать.

– Ее убили как раз не коварством или ядом. Моя мать была очень осторожна и осмотрительна. В тот день мы нанесли визит одному из наместников, но моя бабка его подкупила. На виллу ворвалась толпа наемников. Я ничего не мог сделать.

Горечь, с которой он это произнес, удивила меня.

– Разумеется не мог. Тебе же было всего восемь.

– Да, конечно, – сухо произнес он, пожимая плечами. – В общем, они убили ее, а я спрятался. – Он не сводил глаз со своего кулака. – С тех самых пор я продолжаю прятаться, только иным способом. – Он помолчал. – Наверное, ты считаешь меня трусом.

– Нет, – ответила я удивленно, но он даже не взглянул в мою сторону.

Моя рука вдруг сама потянулась к нему, но этот импульс меня смутил, и я ее отдернула.

– Совершенно очевидно, – задумчиво произнесла я, – что ты поступил так, чтобы выжить. Непонятно только, почему твои родственники оказались такими…

– Кровожадными?

– Многочисленными. Зачем твоя бабка нарожала столько детей? Чтобы потом убивать их ради одного-единственного? Матриарх Эмпиреан, бывало, говорила, что респектабельные семьи ограничивают количество наследников, чтобы избежать подобных неприятностей.

– Это все мой дед, – вздохнул Тайрус. – Он прожил очень недолго, всего девяносто три года, но настаивал, чтобы у него было столько детей, сколько он сможет содержать. Какая-то извращенная гордыня самца, как мне представляется. Моя бабушка согласилась выносить и родить только одного ребенка, то есть Рандевальда. Так что дедушка взял ее генетический материал и соорудил новых детей без ее согласия. При этом требовал естественного рождения, а не выращивания в инкубаторе. И это еще хорошо, иначе претендентов на престол были бы сотни. Как только он ослабел, Циния принялась за ликвидацию конкурентов Рандевальда.

– Император ей не доверяет. Я сама видела. Она усадила его на трон, а он все равно ее боится.

Тайрус усмехнулся. Последний робомедик как раз закончил возиться с порезом на груди принца.

– После того, как ты видел, что скорпион множество раз жалил других, трудно убедить себя в том, что он – твой друг. Помимо своей воли ты будешь