Меня охватило странное чувство. Всем своим существом я возжаждала разделить его идеалы. Теперь я точно знала: это были те же самые идеалы распространения науки, что и у сенатора фон Эмпиреана.
Палец Тайруса погладил мою щеку. Разумеется, это была всего лишь игра на публику, чтобы наблюдавшие за нами не догадались об истинном характере наших отношений и наших разговоров.
Тайрус верил в свою цель и готов был принести себя в жертву. Он позвал за собой и меня, прекрасно зная, что я не человек, а дьяболик. Мне было тяжело понять, что такое иметь цель и веру. Но я хотела это узнать.
На нас было направлено множество глаз. Мимо пронеслись, танцуя, Элантра Пасус и Гладдик Атон. Наши с ней взгляды пересеклись, она улыбнулась, но как-то нервно. Еще бы ей не нервничать, ведь я танцевала с наследником престола.
– Ты ведь тоже мстишь, верно? – спросила я Тайруса, внезапно вспомнив о том, что вся его семья так же погибла от рук дяди и бабки.
От рук двух ревностных гелиоников, стремящихся сохранить текущее положение вещей. Неудивительно, что Тайрус хочет разрушить все, что им дорого.
– В каком-то смысле, – усмехнулся он. – Не могу сказать, что мне чужда эта сторона нашего предприятия.
Зазвучали первые такты «Лягушки и скорпиона», того самого танца, который мы разучивали с Сидонией. На меня накатила горестная волна. Тайрус, видимо, заметил ее в моих глазах.
– С тобой все в порядке?
– Я хорошо знаю этот танец. – Я с трудом сглотнула.
– Ты танцуешь просто великолепно.
– Разумеется.
– Больше всего меня очаровывает твоя скромность, – хохотнул он.
Он явно меня поддразнивал, тогда как я не понимала, почему должна скромничать. Моя физическая форма была лучше, чем у любого в этом зале. Танцы в нуль-граве все же основывались на чувстве равновесия, координации и изяществе. Для меня все это было несложно.
Мы умолкли, отдавшись мелодии. Тайрус танцевал за «лягушку», подбрасывая меня и ловя. Я же была «скорпионом». Взлетала вверх и соскальзывала вниз по его телу, а развевающиеся полы наших одежд переплетались, словно лепестки анемонов.
– Ты знаешь эту притчу? – спросил он, немного запыхавшись, когда мы снова сошлись. – Древнюю басню о лягушке и скорпионе?
Музыка стала резкой и отрывистой. Я бросилась на Тайруса, он отпрянул, схватив меня за руки, и закружил. Вокруг нас вращались другие пары, словно спицы в огромном колесе. Когда мы вновь сошлись, я прижималась спиной к его груди. Пока мы так кружились, он рассказал мне притчу:
– Скорпиону нужно было переправиться через реку. Он попросил лягушку перевезти его на тот берег. «А ты меня не ужалишь?» – спросила лягушка. Скорпион ответил, что нет, ведь если он это сделает, они оба пойдут ко дну. Лягушка поверила и согласилась перевезти его через поток. Однако едва они добрались до середины реки, он все-таки ее ужалил.
Принц резко отшатнулся от меня, забился, с каждым аккордом вращаясь все медленнее. Музыка тоже затихала, умирая. Скорпион ужалил лягушку, приговорив к смерти и ее, и себя. Мы с Тайрусом вновь повернулись лицом друг к другу, готовые вместе погрузиться на дно.
– Тогда лягушка спросила: «Зачем ты меня ужалил?» – продолжил Тайрус. – «Такова уж моя природа», – ответил скорпион.
Мы молча опускались вниз, тонули, пока музыка не умерла окончательно.
Позже, сняв самые тяжелые украшения, мы с ним отдыхали в одном из кабинетов, наслаждаясь вернувшейся силой тяжести. Роботы-официанты принесли нам освежающие напитки. За стеклянной стеной продолжали танцевать на фоне бездонного космоса: менее знатным грандам и грандессам разрешили присоединиться к празднеству.
Тайрус рассеянно водил пальцем по краю своего бокала и, сощурив бледно-голубые глаза, наблюдал за танцующими.
– Итак, сегодня мы сделали первый шаг, – вдруг произнес он. – Показались им вместе. Кстати, я рассказал тебе притчу не просто так, а с умыслом.
Я покосилась на него. Похоже, он все делал с умыслом.
– Природу изменить сложно, – продолжил принц, постукивая кончиком пальца по краю бокала. – Лев не родится полосатым, у гепарда не растут рога, а скорпион не может не жалить. Для того чтобы вся галактика поверила в мое преображение, должна быть убедительная причина. И этой причиной будешь ты, Немезида.
– Я?
– На публике ты будешь оказывать на меня успокаивающее действие. Им нужны объяснения? Вот мы и объясним, что ты благотворно повлияла на мой характер. В качестве сенатора ты уже и так являешься одним из идеологических центров. Остается сделать следующий шаг. Мне нужен подходящий случай, чтобы показать, что я меняюсь. Намекнуть людям, какой станет империя под моим руководством и твоим влиянием на меня.
Я промолчала. Это был незнакомый мне способ мышления и планирования. Принц оказался дальновидным стратегом с далеко идущими затеями. Тогда как я умела решать только здесь и сейчас.
