Вообще-то, Острожский сам рвался возглавить хоругви и даже предлагал Ивану набрать куда большие силы. Ну что такое две хоругви? Но Карпов только неодобрительно покачал головой. О каком походе речь, коль скоро Константин Иванович является официальным лицом? Отверг и переход хуфой инфлянтско-шведской границы.
Так уж сложилось, что шведы зашевелились гораздо раньше намеченного срока. И активность со стороны Острожского будет во вред. В первую очередь для самого шляхтича и их планов, а не для Речи Посполитой. Вот тут как раз все может сложиться очень даже удачно. И не только поначалу, но и в целом. Как, впрочем, и для Русского царства, которое непременно ввяжется в войну, коль скоро та разгорится.
Иван же хотел ограничиться пограничным конфликтом, ну или инцидентом. Пусть называют потом как пожелают. Но если в это дело ввяжутся серьезные игроки, все закончится, так и не начавшись. Можно ставить крест как на Задвинском герцогстве, так и на псковской земле. Слишком высока вероятность того, что, приведя сюда войска однажды, Николай больше не захочет их уводить обратно.
Поэтому Иван решил ограничиться одной хуфой из двух хоругвей. Причем непременно из бедных русинских шляхтичей. Наемниками в этом мире никого не удивить. В качестве оплаты они все получали денежное вознаграждение и однотипное вооружение. Гладкоствольные карабины, пара пистолей, сабля и легкая пика. Всё выделки Замятлинского оружейного завода.
Кроме того, каждая хоругвь получала по две картечницы на конной тяге. Обучение расчетов Карпов брал на себя. И маневры показали, сколь эффективным может быть использование картечниц даже в случае встречного кавалерийского боя. Что уж говорить об атаке пехоты, выстроившейся в каре и ощетинившейся штыками.
Наемникам предстояло перейти границу с Псковом и после дневного перехода оказаться на шведской территории. Для встречи и предотвращения недоразумений Иван и направил навстречу ротмистру Войниловичу сопровождающих. И, надо сказать, поступил совершенно правильно.
Карпов часто и подолгу беседовал с ротмистром, пока тот находился у него в плену. Весьма образованный, умный и храбрый шляхтич. С гонором у него все было в порядке. Но, видя перед собой достойную цель, ради нее был готов поступиться многим.
Кстати, это была именно его идея – сделать ставку не на него самого, а на Острожского. Сам он брался поддержать нового герцога во всех начинаниях, быть его правой рукой и опорой. Но себя в роли лидера попросту не видел. Странно для шляхтича? Есть такое дело. Но не всех же их отличает храбрость, ловкость и тупость.
Александр прильнул к стене здания ратуши и вслушался в темную ночь. Никого. И тишина. Охрана где-то там, у входа. Оно, конечно, могут и в обход наладиться. Но это не смертельно. Им много времени не надо. Подав знак, Елизар скользнул к углу, наблюдая за подступами. Киря и Добрыня тут же скрестили руки, на которые и взгромоздился их командир. Мгновение – и его подняли на высоту окна. Прикрыть фрамугу сложенным в несколько раз плащом, чтобы заглушить звон битого стекла.
Порядок. Колесико на зажигалке высекло яркую искру, и в руке тут же заплясал небольшой огонек. Хорошая штука. Их пока совсем мало, но для лешаков выделили. Поговаривают, что боярин собирается наладить их производство. Правда, в Нарве. Угу. Он оттуда не собирается уходить, так и заявил. Потому и город брали малой кровью и без пожаров. А вот Дерпт – это уже совсем иное.
Огонек перекочевал на тряпицу, на горлышке бутылки, порождая вполне себе нормальное пламя, сродни факелу. Саня вбросил бутылку в комнату. Звон битого стекла. И внутри тут же все осветилось заревом разгорающегося пожара.
– Ходу, парни, – спрыгивая на отмостку, приказал Александр.
Вся четверка тут же поспешила прочь. Их путь лежал к городскому арсеналу. Что последует, когда пламя разгорится и ратуша запылает жарким пламенем? Ясное дело что. Чуть ли не половина города бросится тушить возгорание. Как и немалая часть остатков гарнизона города. Так уж заведено, что военные всегда в первых рядах при различных стихийных бедствиях.
Нет, Александр вовсе не опасался взбудоражить караул. После падения Нарвы, когда были изучены некоторые подробности произошедшего, к караульной службе отношение самое строгое. А потому тайные дела лучше проворачивать под шумок.
А шум будет знатный. Если не локализовать огонь и не задавить его, может выгореть весь город. Что с того, что тут сплошь и рядом каменные постройки? Дерева в них более чем достаточно – крыши, перекрытия, окна, отделка, мебель. Стихии есть где разгуляться, чего уж там.
Не прошло и получаса, как город загудел, как потревоженный улей. Всполошился и караул у арсенала. Мало того, вскоре появился посыльный, передавший приказ выдвигаться на тушение пожара. А что тут скажешь. Это самая настоящая беда, и при тушении дорог каждый человек. Так что начальник караула усилил двоих караульных третьим, а с остальными поспешил на сражение с огнем.
Три хлопка, и все трое караульных повалились на мостовую, оставшись недвижимыми. Четыре тени разом скользнули к убитым, удерживая их под прицелом. Убедившись, что с ними все кончено, один остался прикрывать тыл, трое заглянули в караулку. Чисто.
– Елизар, – кивая в сторону двери, коротко бросил Александр.
Тот только утвердительно кивнул и убрал оружие за спину. Потом вооружился отмычками и начал колдовать над большим амбарным замком. И чему только не учили лешаков! Это же уму непостижимо. Остальные прикрывали взломщика, внимательно всматриваясь в тревожную ночь. Оно, конечно, действовать под шумок очень даже удобно. Но вместе с положительными сторонами обязательно присутствуют и отрицательные. К примеру, увеличивается шанс случайного обнаружения. Характерный щелчок – и довольное ворчание лешака.
