твои дурацкие истории? Ты правда думаешь, что кто-нибудь купился бы на такой бред?

Алиса с трудом сглотнула. Теперь девочка уже не ощущала себя так уверенно.

Оливер отвел взгляд и покачал головой.

– Ответственная за солнце, – медленно произнес он. – Господи, что за чушь. Как тебе только в голову пришло?

И он запустил обе руки в волосы, постепенно остывая.

– Ты правда не понимаешь, почему твоего отца задали мне? Почему Старейшины послали в Итакдалию, страну ловушек и обмана, именно меня? Я обладаю даром убеждения, Алиса. А еще знаю самый большой секрет каждого встречного – но жители Итакдалии совсем не похожи на жителей Ференвуда, и мне нет никакого толка от их секретов. А это делает все намного сложнее. И если для меня выжить в этой земле было непросто, то для тебя это было бы невозможно.

– Позволь заме…

– Прости, – сказал Оливер, выдохшись. – Я не хотел тебя обидеть. Правда. Просто в Итакдалии недостаточно быть храбрым и умным. На самом деле, правда здесь не в цене. Чтобы тут выжить, нужно хитрить, изворачиваться и быть чертовски удачливым, – и мальчик взглянул Алисе прямо в глаза. – Эта земля не прощает. И не дает второго шанса. Она при первой же возможности убьет тебя, чтобы сожрать. Единственная причина, по которой меня до сих пор не постигла судьба твоего отца, – это моя способность к убеждению. Способность заставлять людей верить в то, что мне нужно. Так, пожалуйста, не мешай мне делать то единственное, что я умею. Если мы не будем держаться вместе, то пропадем.

Алиса опустила голову.

– Но даже ты не смог спасти папу, – сказала она тихо. – Даже твоего убеждения оказалось недостаточно.

– Нет, – вздохнул Оливер. – По крайней мере, в тот раз. Но теперь мы сделаем все правильно. Обещаю тебе.

Алиса зажмурилась и обхватила себя руками. Внезапно девочку наполнил холодный, удушливый страх за отца. Итакдалия была прекрасной и пугающей, и хотя Алиса видела лишь малую ее часть, она вполне сознавала, почему эта земля так очаровала папу. Еще она начинала понимать, что Итакдалия полна скрытых опасностей, и беспечный путник непременно попадет в ловушку. Здесь ничего не стоило потеряться – потеряться и сгинуть навеки, – а Алиса даже не подозревала, что Оливер все это время оберегал ее, неотлучно следуя по пятам и убеждая этот жестокий мир отпустить их невредимыми.

Проблема заключалась в том, что она верила, но не доверяла Оливеру. Несколько лет назад мальчик ранил ее глубже, чем думал, болезненно задев гордость и самолюбие, – и это сделало Алису холодной, и жесткой, и упрямой. Но теперь она видела, что борьба с Оливером вредит ей самой. Где-то в глубинах Итакдалии ее ждал отец – а это значило, что она должна довериться своему спутнику независимо от того, какой никакой он ее считает.

Оливер одним пальцем приподнял ее подбородок, и когда их взгляды встретились, оба извинились. Улица наполнилась словами сожаления и примирения.

Оливер почти улыбнулся.

Алиса тоже.

Затем она нашарила его руку и крепко сжала.

Путь занял дни. Недели. Месяцы и годы.

– Незачем так драматизировать, – сказал Оливер. – Прошло всего пятнадцать минут.

– Но я замерзла, – пожаловалась Алиса и тут же чихнула.

Оливер остановился и смерил ее внимательным взглядом.

– Да, похоже на то.

На лице мальчика появилось озабоченное выражение. Они снова были друзьями и теперь бок о бок выбирались из Дремоты по булыжной мостовой.

– Ладно, – сказал Оливер. – Не волнуйся, мы уже почти на месте.

Но «почти» все никак не кончалось, и чем дальше они шли, тем призрачнее становилась деревня и ее огни. Пока они проходили центр, глаза Алисы с жадностью поглощали то роскошество, которого был лишен ее желудок: оранжевые языки пламени – настоящие и нарисованные; глянцевый черный задник; толкотня, беготня, охи и вздохи. В Дремоте было зябко, но оживленно. Пыхтели трубы, кричали дети, прохожие оставляли на тротуарах тающие клочки разговоров.

Теперь все это осталось позади.

– И куда мы теперь? – спросила Алиса Оливера. – За карманной книжкой?

– Вверх, – объявил мальчик радостно.

– Господи, Оливер, неужели последние полчаса нас ничему не научили? «Вверх» – это не ответ.

– Точно, – ответил он с испугом. – Точно, прости. Говоря «вверх», я имел в виду «в небо». Видишь ли, я спрятал книгу в облаках.