– Доставьте нас до корабля! – приказал он, указывая на ближайшую бирему.

Матросы уперлись ногами и по команде одного из них опустили весла в воду. Вскоре им удалось выбраться на более спокойное место. Когда они оказались у борта боевого корабля, Катон приложил ладонь ко рту и позвал моряков, наблюдавших за своими товарищами на скалах.

– Мне нужна веревка! Ты! – Он указал на ближайшего матроса. – Привяжи один конец к основанию мачты, другой брось мне. И еще две запасные связки. Выполняй!

Матросы на веслах удерживали лодку рядом с биремой; вскоре Катону сбросили с палубы два мотка веревки, а потом – конец той, которая была привязана к основанию мачты. Катон сильно ее дернул, чтобы убедиться в надежности узла, после чего отдал приказ грести к скалам. Он видел Мирона и его солдат, связанных друг с другом веревкой и осторожно пробиравшихся к концу мыса в сгущавшихся сумерках.

Как только Мирон увидел префекта, он ускорил шаг, скользя по мокрым камням и стараясь найти надежные опоры для рук – брызги уже долетали до скал. Матросы на выброшенном на скалы корабле поднялись на ноги, наблюдая за приближающейся к ним лодкой, которая была привязана к веревке, уходящей по воде к биреме. Некоторые отчаянно махали руками, другие молча наблюдали за происходящим. От кормы судна уже ничего не осталось – волны окончательно ее разбили; сохранился лишь пояс наружной обшивки и несколько уцелевших шпангоутов.

По мере того как лодка приближалась к грузовому судну, у Катона появилась возможность оценить ужасное положение, в которое он себя поставил. Префект всегда ненавидел воду и был плохим пловцом. А теперь мог в любой момент оказаться в ледяных глубинах бушующего моря. Однако ничего не мог с этим поделать. Он должен был осуществить отчаянную попытку спасти моряков. Не более чем в двадцати шагах впереди, сквозь вихри снежинок, Катон видел, как блестящая масса скалы разбивает несущуюся на нее волну, а потом все покрывается пеной.

– Прекратить грести! – закричал он. – Удерживайте лодку на месте.

Теперь матросы могли передохнуть; они делали лишь короткие гребки, чтобы лодка не уходила в сторону. Катон переводил взгляд со скал и разбитого судна на море, размышляя, как поступить дальше. До судна оставалось около сорока шагов. И даже если они подойдут к ним ближе, у них не было никаких шансов добросить веревку до находившихся на палубе моряков. Тогда Катон повернул голову к скалам, идущим к мысу. Несмотря на то что волны продолжали с грохотом разбиваться о камни, между ними оставалось свободное водное пространство, отделявшее скалы от валунов, на которые выбросило грузовое судно. Если Мирон вплотную подойдет к просвету, то кто-то из солдат с твердой рукой сумеет добросить веревку до моряков на палубе, прикинул префект.

Вцепившись одной рукой в скамью, он приподнялся и замахал другой рукой, чтобы привлечь внимание декуриона. Мирону все еще предстояло преодолеть сотню шагов, и Катон видел, что он и его люди продвигаются вперед очень медленно. Слишком медленно. Приближалась ночь, а в темноте спасти моряков будет уже невозможно.

Когда Мирон посмотрел в его сторону, Катон отчаянно замахал рукой и показал в сторону проема между скалами. После коротких колебаний декурион кивнул и продолжал продвигаться вперед, периодически останавливаясь, чтобы дождаться, когда схлынет набежавшая волна. Морская вода кипела у подножия скал, раз за разом разбиваясь о них.

– Да, только так, – пробормотал Катон себе под нос, усаживаясь на прежнее место. – Давай, декурион!

Когда связанные между собой солдаты продолжали приближаться к просвету в скалах, Катон увидел, как за их спинами растет огромная волна. Через мгновение она ударила о скалы и залила Мирона и остальных солдат. Один из них не удержался на ногах и с пронзительным криком, который ветер донес до Катона, рухнул в воду, едва не стащив за собой остальных. Мирон обернулся на крик. Когда волна схлынула и наступила короткая передышка, солдата втащили обратно на скалы, и он несколько мгновений лежал неподвижно, собираясь с силами. Катон облегченно вздохнул, но в этот момент Мирон начал двигаться в обратном направлении.

– В чем дело? Ты должен идти дальше.

Однако на глазах Катона цепочка солдат повернула обратно к суше, Катон почувствовал, как кровь закипает в его жилах, и заскрипел зубами от гнева. Однако промолчал. Положение стало очень серьезным. С Мироном он разберется позже. Тут префект заметил, что матросы с тревогой смотрят на него, продолжая удерживать лодку на месте. Он откашлялся:

– Ну, что же, теперь дело за нами. Постарайтесь подплыть как можно ближе к проходу между скалами.

Сначала никто из матросов не отреагировал, и Катон увидел страх в их глазах.

– Там гибнут ваши товарищи, – сурово сказал он. – Неужели вы не придете к ним на помощь? Они бы не бросили вас умирать.

– Пытаться их спасти – настоящее безумие, господин, – сказал матрос на носу лодки.

Катону захотелось рявкнуть на него и приказать заткнуться, но он преодолел гнев и спокойно продолжал:

– Я не стану просить вас жертвовать жизнью. Просто подплывите поближе, чтобы я смог сделать то, что необходимо. Ничего больше.

Матрос кивнул и отдал команду остальным. Через мгновение лодка устремилась к разбитому судну. Катон сорвал с себя промокшую тунику, поднял со дна лодки моток веревки и надел себе на плечо.

– Если у меня получится, я брошу конец вам. А вы привяжете веревку к тросу, который идет к биреме. Все понятно?

– Да, господин.