засыпанной камнями земле, с противоположной стороны послышался крик, предупреждавший об опасности, и Катон увидел, что Харпекс и его люди уже поднялись наверх и строятся в боевой порядок, чтобы атаковать другой отряд вражеских воинов. Он ничем не мог им помочь, поэтому подошел к краю, где лежали кучи еще не использованных камней, посмотрел вниз и обнаружил, что первая «черепаха» начала распадаться, когда солдаты принялись карабкаться на баррикаду, чтобы вступить в сражение с варварами. Несколько легионеров пострадали от камней до того, как вмешательство Катона и его парней остановило обстрел. Вторая «черепаха» проходила как раз под ним, и они еще не знали, что вершина скалы захвачена «Кровавыми воронами».

Сверху Катон прекрасно видел защитников баррикады и обнаружил, что их больше, чем он думал: примерно четыреста воинов, готовых ее защищать. Среди них префект заметил несколько человек в темных одеяниях и плащах; они размахивали руками, подбадривая своих соплеменников и изрыгая ругательства в адрес римлян. Катон понял, что это друиды и враг будет отчаянно сражаться, прежде чем его удастся победить.

Затем он улыбнулся и повернулся к тем, кто последовал за ним к краю скалы:

– Убрать мечи в ножны и опустить щиты! – Когда они выполнили приказ, Катон показал на камни: – Давайте отплатим ублюдкам их же монетой. Угощайтесь, парни!

Он поднял с земли камень размером с половину дыни и двинулся вдоль края скалы, прошел мимо баррикады внизу и швырнул свой снаряд на вражеских воинов. Камень полетел к земле, быстро превращаясь в маленькую точку, но отскочил от щита и упал на землю. Катон зарычал от ярости и отправился за другим камнем. Фракийцы вокруг него метали во врага свои снаряды, крича от разочарования и восторга, когда те разили варваров или же падали, не причинив им вреда.

Взяв новый камень, Катон старательно прицелился в то место, где враги стояли особенно плотно, и на сей раз попал прямо в голову варвара. Воин рухнул на землю, как будто его забили туда молотом. Несколько человек из тех, что стояли с ним рядом, подняли головы, и Катон видел их лица, похожие на маленькие белые пятна, обрамленные темными волосами. Как только варвары обнаружили высоко наверху ауксилиариев, они принялись размахивать руками и выкрикивать предупреждения своим соплеменникам.

Еще нескольких варваров настигли камни римлян, и вскоре вражеские воины принялись метаться за баррикадой, пытаясь спастись от летевших вниз снарядов и забыв о римлянах, атакующих баррикаду.

Катон увидел, как один из друидов бросился вперед, направляя своих воинов в сторону легионеров. Ему удалось собрать несколько человек, но тут ему в голову угодил камень, раскроив череп, и он повалился на землю, расставив руки и ноги. Вид мертвого друида сильно напугал варваров, и те начали покидать строй и отступать в сторону открытого пространства в конце прохода, где их не могли настигнуть камни сверху.

Паника оказалась заразной, и вскоре около баррикады осталась всего горстка защитников, отчаянно сражавшихся в неравной схватке с римскими солдатами, которые превосходили их числом, к тому же были прекрасно вооружены и обучены сражаться, как никто в цивилизованном мире. Варвары начали отступать, покидая свои позиции за баррикадой, когда первые римляне перебрались через нее и пошли в атаку.

Повернувшись к своим людям, Катон крикнул:

– Достаточно, парни! Положите камни, пока не задели своих.

Довольные тем, что им удалось поквитаться с врагом, фракийцы неохотно отложили камни в сторону и стали наблюдать за тем, как солдаты из Первой центурии проделали в баррикаде дыру, достаточно большую, чтобы в нее могли пройти и присоединиться к схватке остальные. Исход уже не вызывал сомнений, и довольно скоро трижды протрубил местный рожок. Защитники баррикады мгновенно прекратили сопротивляться и побежали к своим товарищам, стоявшим за проходом.

Один из оставшихся в живых друидов показал в сторону границы долины, и декеанглии начали быстро карабкаться по склону. Увидев, что они отступили, Катон подошел к краю скалы, под которой стояли римские солдаты, и приложил руки к губам:

– Мирон! Декурион Мирон!

Солдаты из арьергарда стали поднимать головы и, увидев, что префект занял вражеские позиции, принялись громко вопить. Катон нашел легата и его штаб, потом Мирона рядом с ведущим легионом фракийских всадников.

– Мирон! Отдай приказ своим людям сесть на коней, отправляйтесь в преследование. Остановите их, прежде чем они успеют сбежать.

Если декурион и отреагировал на приказ, Катон его не слышал, но через пару мгновений с облегчением увидел, что Мирон вскочил в седло и галопом повел «Кровавых воронов» в сторону прохода между скалами. Они промчались через баррикаду и появились в конце прохода с кавалерийскими мечами наголо, готовые убить любого, кто окажется у них на пути. Варвары, получившие ранения и медленно ковылявшие прочь от баррикады, стали первыми, с кем всадники разобрались без всякой пощады. Остальные быстро карабкались по склону, и теперь Катон понял, почему их вожаки выбрали такой трудный путь отступления. Уклон долины и осыпи камней на склонах делали невозможным преследование верхом на лошадях, и уничтожить всех спасавшихся бегством варваров не удастся. Катон на мгновение испытал раздражение, но тут же напомнил себе, что они, по крайней мере, расчистили дорогу для армии и колонна может продолжить марш. Точнее, могла бы, если б день уже не клонился к вечеру. Взглянув на солнце, Катон увидел, что до наступления сумерек осталось всего несколько часов. Скоро Квинтату придется отдать приказ остановиться, чтобы люди успели поставить палатки засветло.

«Враг достиг своей цели», – размышлял Катон, наблюдая за спасающимися бегством варварами. Это была классическая операция, направленная на то, чтобы задержать продвижение армии. Они остановили наступление римлян на полдня и нанесли им некоторый урон. И, что важнее всего, выиграли время,