– Не останавливайтесь! – взревел Катон, уже не пытаясь понизить голос, поскольку их все равно заметили. – Наверх! Наверх!

Отчаянно сражаясь с усталостью, они продолжали взбираться вверх, когда вражеский воин промчался по неровной земле между валунами, на ходу вытащив меч, и атаковал римлян. Он оказался возле одного из ауксилиариев, когда фракиец подтягивался на площадку наверху. Тот слишком поздно заметил опасность и вскинул вверх руку, чтобы защититься от удара. Оружие дикаря засверкало в лучах солнца; послышался глухой стон, когда тяжелый клинок разрубил плоть и кость, практически отсек фракийцу руку и вонзился в плечо. Ауксилиарий задохнулся, из обрубка ниже локтя фонтаном брызнула кровь, и солдат упал. Но из-за его спины начали появляться его товарищи; они на ходу отстегивали щиты и доставали мечи, чтобы встретить врага, который даже не успел повернуться.

Заглянув ему за спину, Катон увидел, что примерно в пятидесяти шагах еще около двадцати воинов стоят у края скалы с тяжелыми камнями в руках, приготовившись сбросить их на головы наступающих легионеров. Похоже, они не слышали предупредительного крика своего соплеменника, и Катон, приложив руки ко рту, громко заорал, привлекая их внимание. Ближайшие к нему варвары оглянулись, увидели римлян и помчались по усыпанной камнями земле, чтобы защитить свои позиции.

Увидев своих товарищей, первый варвар осмелел, вонзил меч в шею раненого римлянина, вытащил его и бросился к следующему ауксилиарию. Наверху уже были пять римлян, включая Катона, и они приготовились сразиться с врагом. Префект глянул на склон, по которому продолжали карабкаться его солдаты.

– Лезьте сюда! Быстрее, будьте вы прокляты!

Затем он повернулся, чтобы присоединиться к остальным, когда к ним подскочил вражеский воин, замахнувшись мечом по широкой дуге в сторону ауксилиария, оказавшегося у него на пути. Несмотря на усталость после тяжелого подъема, римлянин выставил перед собой щит и, шагнув к врагу, сделал выпад клинком. Варвар сложился пополам и рухнул на колени. Острие меча прошло сквозь меховой плащ у него на спине и позвоночник, и варвар упал вместе с римским мечом в теле. Ауксилиарий толкнул его ногой на каменистую поверхность, наступил ему на спину и вырвал окровавленный меч.

– Отличная работа! – Катон хлопнул ауксилиария по плечу, достал меч и приготовил щит, мимолетно отметив, что его парни встали рядом.

У себя за спиной он слышал ворчание и проклятья других «воронов», добравшихся до вершины и поднимавшихся на ноги. Уже через пару мгновений они присоединились к своим товарищам, готовым встретить врага. Когда один из них шагнул вперед, Катон крикнул ему:

– Стой на месте! Подожди остальных.

К тому времени, когда последний римский солдат забрался на вершину скалы, первый из варваров остановился на расстоянии копья от них. Со злобным выражением на лице, держа меч в одной руке и маленький щит в другой, он оценивающе смотрел на фракийцев. Когда к нему двинулись соплеменники с такими же решительными лицами, он уставился на Катона, широко открыл рот, оскалился, издал дикий боевой клич и бросился в атаку. Префект едва успел выставить перед собой щит, чтобы отразить первый удар врага. Острие его меча скользнуло по краю щита, тот повернулся в руке Катона, и его грудь оказалась незащищенной, когда варвар нанес мощный удар своим щитом. Катон отбил его и не слишком сильно – так, что наверняка даже синяка не осталось, – ткнул своего противника в грудь, защищенную кольчугой. Но этого хватило, чтобы тот отлетел на шаг назад, прежде чем оба снова приняли боевые стойки. Катон смутно ощущал, что рядом с ним его товарищи сражаются с врагом за то, чтобы овладеть вершиной скалы. Звон оружия и стук щитов сопровождали крики и проклятия.

Воин, стоявший перед Катоном, занял низкую стойку, внимательно за ним наблюдая и дожидаясь, когда римлянин пойдет в наступление. Префект мрачно улыбнулся, поняв, что инициатива перешла к нему, сделал с левой ноги быстрый шаг вперед и выставил перед собой щит, заставив противника взмахнуть мечом, чтобы сохранить позицию. Катон принял удар на щит и бросился на врага. В последний момент он опустил голову в шлеме и ударил варвара в лицо укрепленной пластиной, закрывавшей брови. Удар получился таким сильным, что у Катона заболела шея, но неожиданная атака сделала свое дело, и вражеский воин отступил назад. Он был так ошеломлен, что не сумел защититься. Катон вонзил меч ему в горло, и во все стороны полетели брызги крови. Не теряя времени, префект тут же вытащил свой клинок. Воин уронил меч, прижал руку к горлу и под жуткое бульканье рухнул на колени.

Катон промчался мимо него и принялся оглядываться в поисках нового противника. Вокруг главным образом шли схватки один на один. Тут и там перевес был на какой-то одной стороне; некоторые противники, воспользовавшись хаосом, наносили удар врагу в спину, когда тот отворачивался. На поле боя не было никаких правил: убей или убьют тебя. Катон почувствовал на себе взгляд высокого смуглого воина с волосами, завязанными кожаным ремешком. Обеими руками тот держал топор с длинной рукоятью, которым размахивал по большой дуге, не сводя глаз с Катона. Мышцы на его руках напряглись, когда топор начал двигаться все быстрее, и варвар, издав дикий крик, бросился на префекта.

Катон знал, на что способен топор, поэтому пригнулся и поднял щит, чтобы остановить удар. В следующее мгновение навершие щита превратилось в щепки, и во все стороны полетели куски кожи и погнутой бронзы. Отдача была невероятно мощной, но Катон изо всех сил сжал кулак и удержал щит. В следующее мгновение острие топора двинулось назад. Римлянин, не упустив этот шанс, вонзил меч в бедро своего противника, разрубил мягкую кожу и завязки сапог, раздробив кости. Воин закричал от боли и ярости и отшатнулся назад. Топор замедлил движение, и щит Катона легко его отразил. Префект тут же сделал выпад в сторону своего врага, заставив того опереться на раненую ногу; варвар вскрикнул, застонал и упал на спину, топор вывалился из его руки и откатился к камням.

Катон поднял поврежденный щит и меч и огляделся по сторонам. «Кровавые вороны» одерживали верх над варварами: погибло только трое римлян