— Я тебя услышала, — говорит она.
— Как дела, куколка? — спрашивает Уэс.
— Твой папа трезвонит нам без перерыва.
— Правда?! — изумляется он.
Судя по его тону, он нисколько не удивился.
— Забавно, — говорит Джилл, глядя, как Уэс встает со скамейки. — Потому что твой папа, кажется, думает, что ты сбежал.
— Ого! — встреваю я. — Получается, ты не шутил, говоря, что сбежал от Чеза Айерса.
— Ну, ничего страшного. Я разберусь.
Джилл разворачивается и закрывает за собой двери в студию.
— Она просто прелесть, — признаю я.
— Вылитая тетя Джоан в миниатюре. Иногда это даже пугает. Все, что нужно тете, — бутылка бренди и трость.
Я шагаю за ним в студию и останавливаюсь, глядя на полку с гостевыми книгами.
— Пожелай мне удачи, — просит он.
— Удачи тебе, — говорю я. И уже вслед добавляю: — Слушай, Уэс.
— Да! — оборачивается он.
— Спасибо тебе за помощь.
Он торжествующе улыбается:
— Видишь? С каждым разом это будет даваться тебе все легче.
Он уходит, оставив мне подсказку: Лукиан Никс. Как давно он здесь живет? Я открываю самую новую книгу и пролистываю раздел с записями о седьмом этаже.
7Е. Лукиан Никс.
Я открываю книжку постарше.
7Е. Лукиан Никс.
Следующую.
7Е. Лукиан Никс.
И во всех записях, даже в самой первой книге, которую вели в год открытия апартаментов. В 1950-м.
Он жил здесь все это время.
Я прижимаю ухо к двери, ведущей в квартиру под номером 7Е.
Мертвая тишина. Я стучусь. Никакой реакции. Я снова стучу и уже собираюсь снять кольцо, чтобы услышать признаки жизни в пустой квартире, как вдруг кто-то стучит в ответ. Затем за дверью слышится возня, приглушенные ругательства, и спустя несколько мгновений дверь распахивается, но упирается в металлический бортик инвалидной коляски. Снова ругательства, коляска откатывается назад, и дверь открывается нормально. Как и говорил Уэсли, в коляске сидит древний старик, седой как лунь. Его выцветшие глаза смотрят куда-то влево от меня. Углом рта он сжимает почти выкуренную сигарету и выпускает тоненькую струйку дыма. Вокруг шеи щегольски намотан шарф, и он перебирает шерстяную бахрому своими узловатыми старческими пальцами.
— На что уставилась? — спрашивает он. Вопрос застает меня врасплох — ведь он совершенно слеп. — Ты ничего не говоришь, значит, пялишься на меня.
— Мистер Никс? — спрашиваю я. — Меня зовут Маккензи Бишоп.
— Ты что, девушка по вызову? Я уже сказал Бетти, мне не нужны девушки, которым надо платить деньги за визит. Лучше пусть девушек вообще не будет, чем…
Я не вполне уверена, что правильно его поняла:
— Я никакая не…
— Было время, когда все, что мне требовалось, — просто улыбнуться.
