очевидно, едва мы подбежали к куполу второй телеги. На доспехах и шлемах были хорошо видны каменные цветки – оруны, которые так ненавидел Эрин.

Наемники – и простые люди, и двойники, всего чуть больше пятнадцати человек – вырезали всех, кто попадал им под руку. Не было времени разбирать, как они сюда добрались и как вообще узнали о том, куда направляются наши телеги; мы поторопились защитить своих фаитов, тех, кто еще был жив. Наемники не ожидали нашего нападения. Не знали, что кто-то прячется поблизости, и растерялись, когда из тумана вылетел арбалетный болт. Но Тенуин промазал. Сказалось сопротивление мглы. Болт угодил в деревянный борт телеги.

Следом выскочил Громбакх, плечом сбил с ног первого противника и тут же, не дожидаясь, пока тот придет в себя, обрушил ему на правое запястье всю тяжесть своего топора. Наемник дернулся, взвыл, прижал к нагруднику обрубок руки и, засучив ногами, обливаясь собственной кровью, стал перекатываться из стороны в сторону.

Мелькнул хлястник. Теор не выходил из тумана. Хорошо видел, что происходит под куполом первой телеги, сам же при этом прятался на расстоянии трех локтей – его разглядеть никто не мог. Он так и стоял за кромкой ясности и время от времени выбрасывал кнут, жаля наемников в открытые части тела или перехватывая им ноги и лишая равновесия.

Охотник с утробным ревом забрался в телегу и оказался в окружении. Несколько мечей устремились к нему, но перепуганные лошади дернулись вперед, и большая часть наемников упали. Громбакх удержал равновесие. Оскалив темно-фиолетовые зубы, принялся размахивать топором – не давал к себе приблизиться.

Выпрыгнув из тумана, я увидел, что все это время нас преследовала обыкновенная подвода, запряженная двумя лошадьми. Сейчас она пустовала. Рядом стоял вооруженный луком фаит. Двойник, судя по всему, был неопытным: никак не решался пустить стрелу в свал общего сражения, боялся поранить своих. Увидев меня, он оживился, но не успел даже натянуть тетиву – задрал голову от сильного удара. Арбалетный болт Тенуина угодил фаиту в лицо, и он упал навзничь. Стрела откатилась под копыта лошадей.

Купол был заполнен стонами, хрипом, лязгом и короткими ругательствами.

Во второй телеге были убиты все наши фаиты. От них остались только влажные одежды. Те, кто смог, убежали от нападавших к первой телеге, заняли там оборону. Их от нас отделял трехсаженный переход из мглы. Там тоже были наемники.

Я запрыгнул к Громбакху. Встал к нему спиной. Выставил меч, по нему разом лязгнули два лезвия. Руки дрогнули, но я устоял. Если б охотник не церемонился с противником, если б не боялся убить кого-нибудь одним ударом, все оказалось бы проще, но сейчас не было времени обсуждать его странности.

Охотник подсек ближнего наемника. Кулаком двинул другому в голову и, оттолкнувшись от бортика, подскочил к третьему – с ходу пнул его в грудь. Наемник-фаит вылетел из телеги в туман, но отчего-то не упал на землю, а так и завис на высоте. Удивленный этим, я едва не пропустил удар, но все же успел поднырнуть под клинок и сам ткнул нападавшего острием в подбородок. И только после этого увидел, что вылетевший с телеги фаит угодил прямиком в черный сгусток. Сгустки вернулись, как только исчез сумеречный город. Что именно случилось с двойником, я не успел разглядеть, отвлекшись на новую атаку. А в следующее мгновение ни фаита, ни сгустка за стеной тумана не было. Оба исчезли.

Наемников оставалось все меньше.

Тенуин сражался на брусчатке. Его голову скрывал капюшон с бикулярами и плотной сеткой для дыхания, рукава были закреплены под локтями, полы бурнуса стянуты веревочными петлями, а плечи арбалета раскрыты. Следопыт изгибался, плавно переступал в сторону и возвращался на место – и так, будто в танце, ранил всех, кто к нему приближался, лезвиями выносных клинков.

Возле первой телеги бой закончился. Теор, Миалинта и фаиты справились со всеми нападавшими. Я лишь мельком увидел, как дочь наместника управляется с наемниками изогнутой конрой, как пускает в ход левую руку с ножом, но и этого было достаточно, чтобы удивиться ее навыкам. Без сомнений, она уже бывала в бою, а это совсем не вязалось с ее возрастом, положением и в общем-то хрупким телосложением. Активнее всего ей помогали Швик и Шверк, вооруженные досками и при любой возможности лупившие своих противников по головам.

Последнего наемника у второй телеги Громбакх выбил за пределы купола. Остались только раненые и оглушенные. Помогать им никто не торопился. В тишине слышались лишь тяжелое дыхание охотника и затравленное шипение и стоны побежденных.

– Уходим. – Тенуин оторвал с одежды убитого наемника лоскут ткани, обтер им свои клинки и поторопился вперед, к первой телеге.

Вторую телегу решили оставить. Жалко было бросать здесь коней, но мы не могли поступить иначе.

– А что с ними? – Я в нерешительности стоял между тел и пустых доспехов.

– Они сами выбрали свой путь. Не будем им мешать. – Охотник закинул топор на плечо. – Дураки…

Когда мы продолжили путь, я какое-то время смотрел назад. Там еще держался слабый купол ясности. Он был небольшим, то и дело проваливался глубокими впадинами. Когда истек кровью или просто отчаялся последний из двойников, купол пропал. Наемников окончательно поглотила мгла.

Пересчитались. Одиннадцать фаитов исчезли: семеро – с первой телеги, четверо – со второй. Выжило девять. Кроме того, уцелели Швик и Шверк. Из простых людей никто не пострадал. Все мы были забрызганы кровью и не могли толком осмотреть себя, но серьезных ран ни у кого не было.

– Дураки… – повторил Громбакх, осматривая лезвие топора. – Куда полезли? Сидели бы в своей конуре, ругались бы с женами, пили бы хмель, играли