мокротной илны. Кольцо хранится в Вер-Гориндоре, во дворце ойгура. Лигуры всегда хорошо взаимодействовали с водой, и вот Ситос из рода Мааргона, личный лекарь Вольмара, придумал делать на Кольце настойку с добавлением лечебных трав. Настойка Ситоса или просто «ситос» – самое дорогое и действенное лекарство в наших Землях. В богатых домах Вер-Гориндора им отпаивают младенцев, чтобы они росли здоровыми. Говорят, в ойгурной конюшне ситос добавляют в корм любимым лошадям Боагрина.

Сфера Вертондила успокаивает даже самых агрессивных хищников. Увидев ее в твоих руках, они становятся покладистыми, ласковыми, будто принимают тебя за мать или вожака. Если долго не показывать им Сферу, злость возвращается и становится неудержимой – звери начинают кидаться на любого, кто к ним приблизится. Воют, плачут, скребутся, носятся. Успокаиваются через несколько часов. В свое время только благодаря Сфере удалось закрепиться на западе от Березовой пади. Ее вывесили над болотным островом – даргаоны приползали на запах человеческой плоти, но останавливались за целую версту до нового поселка – современного Ханаита. Завороженно смотрели на Сферу, истекали ядовитой слюной, грызлись друг с другом за места, откуда открывался лучший вид. Могли в оцепенении пролежать несколько суток, пока голод не уводил их назад, в гущу болотных жиж, или пока не падали, убитые поселенцами.

И таких известных сильных лигуров немало. Цепь Аэликуса, Порошок Ластуса, Пластины света…

– Чаша вожделения, – прошептал фаит, сопровождавший Миалинту.

Дочь наместника развеселилась. С особенным задором посмотрела на меня. Она едва сдерживала смех – кончик ее прямого носа чуть приподнимался, светлые губы дрожали.

– Да, – наконец произнесла Миалинта. – И Чаша, если она в самом деле существует.

– Существует, – уверенно ответил фаит. Это был мужчина лет тридцати, с крепкими, жилистыми руками. Судя по всему, рабочий. – О ней столько рассказывают, значит, существует.

– Вот, значит, почему ты появился. – Миалинта не сдержала смех. – Отправился за Чашей вожделения?

– Ну… – Фаит смутился. Беспокойно провел рукой по золотым волосам. – Я вообще-то к отцу. Мы давно поругались, а тут… А теперь, пишут, он совсем слег. Ну, старый. Хочу вот попрощаться. Он ведь сам виноват, что все так… Не надо было… Но если уж совсем отходит, надо хоть поговорить напоследок.

– Прости… – Миалинта больше не улыбалась.

– А что будет после этого? – поинтересовался я.

– То есть как? – не понял фаит.

– Ты появился, чтобы проститься с отцом. Приедешь, простишься. Получается, все, ради чего ты появился, будет сделано. А дальше что?

– Не знаю. – Фаит пожал плечами. – Может, там приживусь… Я уже говорил… ну, с двойниками… Говорят, что я вроде как уже другой человек, и… Там будет видно.

Я не стал больше тревожить его расспросами. Отмахнулся мечом от очередного сгустка и попросил Миалинту продолжить начатый рассказ.

Мы неспешно шли по дороге. Все постоянно оглядывали стенки купола в поисках сгустков, которые теперь никого не пугали, а только досаждали, как редкие комары в безветренный вечер. Иногда я смотрел себе под ноги, и в такие мгновения казалось, что нас окружает обычный летний день. Никакой мглы, никаких фаитов. Только кладка со стыками, поросшими травой. Цокот копыт, перестук колес. Голоса людей…

– Лигуры и раньше вели себя странно, порой непредсказуемо, – вновь заговорила Миалинта. – И не всегда помогали людям. Лигуры, о которых я говорила, дают человеку временные способности. Кольцо лечит тебя, пока ты его держишь. Только вода может отчасти удержать это воздействие. Сфера защищает от хищников, пока она в твоих руках или пока сам хищник ее видит. Но иногда лигуры полностью изменяют своего хозяина: его тело, его дух… Да и не обязательно хозяина. Бывало так, что человек лишь прикоснулся к лигуру или прошел рядом, и уже стал черноитом. И то, в чем он изменился, не всегда напрямую зависит от свойств самого лигура.

– Не понимаю… – Я качнул головой.

– Сейчас поймешь.

– Я-то думал! – неожиданно проговорил Громбакх. Оказывается, он нагнал нас и слышал весь разговор. – Думал, у вас тут сизая воркотня – в таких-то штанах не только дочь наместника посмотрит. А у вас урок истории!

– Дались тебе эти штаны!

– Ну, дались они все-таки тебе, хангол. Как видишь, люди у нас щедрые.

– Только за свою щедрость дорого берут.

– Вот как! – Охотник рассмеялся. – А ты не такой сопливый, как там, в «Нагорном плесе», когда еще никого не знал и вымаливал себе проводника. Мне это по нутру. Ладно-ладно, не буду мешать.

Миалинта даже не улыбнулась. Громбакх ей, судя по всему, не нравился. В этом не было ничего странного. Словно желая подтвердить мою мысль, охотник в очередной раз густо сплюнул темно-фиолетовой слюной клюта.

– Раньше черноитов называли артаками. По имени первого из них – Артака из рода Клиата. Соратник Эрхегорда, а закончил плохо. Как, впрочем, и все