– Да. Там нападают на повозки, на путешественников, монитов.

– Даже на карательные разъезды.

– Так называют самые жестокие отряды эльгинцев.

– Магульдинцы за последний век осмелели. Начали грабить села, убивать представителей знатных родов.

– Да. Мстят ойгуру.

– В свое время всех на уши поставили. Сейчас, правда, притихли.

– Это ненадолго.

– Может быть…

Поймав взгляд Шверка, я чуть кивнул в сторону Тенуина, предлагая портным помолчать и послушать историю Громбакха. Шверк, только приоткрывший рот для очередных слов, рассмеялся. Ткнул брата локтем и повторил ему мой жест, но сделал это так, что его наверняка увидели даже с первой телеги. Следопыт чуть усмехнулся и продолжил прерванный рассказ:

– Гром с отцом и другими охотниками был в лесу. Готовил облаву на кабанов. В Нальте почти не осталось тех, кто мог сражаться. Это была резня. Магульдинцам хватило одного часа. Они хотели наказать книжника Целуса за его богатство. За то, что он работал с лигурами – с кумаранскими свитками, опыты с которыми разрешены только в стенах Оридора.

Красные разграбили амбары и склады Целуса, разрушили его поместье, а хлопковые поля превратили в обгоревшую стерню. Затем они убили всех людей – тех, кто служил книжнику. Убили жестоко.

– В духе магульдинцев, – нахмурился Шверк.

– Фанатики похуже нерлитов, – кивнул Швик.

– Гром даже не узнал свою мать. Только по одежде понял, что это она. Сестру вовсе не нашел. Ее сожгли в общей яме.

Следопыт посмотрел в сторону первой телеги, словно подозревал, что охотник его слышит. Но Громбакх там что-то задорно рассказывал окружившим его фаитам, со смехом ударял их ладонью по плечу, иногда наклонялся к бортику – старался отправить густую фиолетовую слюну так, чтобы она вся вылетела за границу ясности, и каждый раз ликовал, если ему это удавалось.

Фаиты, сидевшие в нашей телеге, рассказом Тенуина не интересовались, перешептывались и неотрывно смотрели во мглу, наблюдали за созданным ими куполом. Если он проседал с одной из сторон, старались пересесть так, чтобы распределение ясности было равномерным.

– А Целуса тогда и не было в селе, – продолжал Тенуин. – Он редко выезжал из Оридора. До него магульдинцы не добрались.

Охотники Нальты были в отчаянии, но оплакивать погибших не хотели. Хотели мстить. Понимали, что двадцать человек не управятся с сотней магульдинцев, но не думали об этом. Отправили по следу двух следопытов. Узнали, что красные укрылись на болотах за Бальскими сопками, на границе Северных и Восточных Земель.

– Гиблые места.

– Туда и волки не заглядывают.

– Грома, еще двух мальчишек и одну девчонку – Ольрина, Ронгарда и Таю – опоили лигудой и связали. Отцы не захотели брать их с собой. Им не было и пятнадцати. Охотники ушли ночью. Проснувшись, Гром кричал, катался по полу, пытался сорвать веревки, но лишь к полудню сумел разломать закром, ржавым гвоздем расковырять узлы и освободить своих друзей. Они нашли оружие и отправились вслед за отцами. Ничего другого им не оставалось. Они тоже хотели мстить.

Фаиты оживились. Стали чаще пересаживаться от одного края телеги на другой. Приглядевшись к туману, я понял, что купол стал меняться. Он сузился. Теперь охотнику не составило бы труда переплюнуть через его границу. Стена, отделявшая ясность от мглы, не просто изгибалась – трепетала, вздергивалась, рвалась широкими трещинами и все чаще пропускала облачка серости. Мы будто прятались под огромной палаткой, навес которой был сшит из тонкой хлопчатобумажной ткани и дрожал под напором горных ветров.

– Один из мальчишек, Ольрин, был сыном следопыта, умел читать следы. Они больше суток блуждали по Бальским сопкам, прежде чем нашли место, где их отцы настигли магульдинцев. Охотники Нальты погибли. Все до одного. Трава почернела от их крови. Там уже копошились падальщики. Даже близость болот не отпугнула их от такого пиршества.

Красных погибло не меньше. Их тела также достались падальщикам. Магульдинцы боялись, что за ними могут выйти отряды карателей, и не стали задерживаться для погребений.

Гром и его друзья сняли тахомы со своих отцов и вновь отправились в погоню. Хотели умереть и думали лишь о том, чтобы перед смертью забрать с собой как можно больше красных.

Они все глубже опускались в Восточные Земли, но у окраин Дар-Идена Ольрин потерял след. Это не остановило их. Дальше они шли наугад – отправились к Малым отрогам Хамаруданского хребта, в Ничейные земли. Решили пройти Деодрельский лес, а если понадобится – Навью пущу, добраться до Магуль Индра и там наконец встретить смерть.

Достигли цветочного города Нилма; до реки Деодры оставалось восемьдесят верст, но Гром и его друзья были слишком истощены, а главные трудности