– Если ты, придурок, стрелять не умеешь, зачем карабин подбирал?

– Так он же денег стоит. Я подумал, это трофей. Продам на рынке, золотые получу. Ты же знаешь, мне монеты нужны.

Старшина хмыкнул.

– Ну, предположим… А ты знаешь, что это карабин из нашей партии? Той, что мы направляли лесным людям?

– Которая пропала?

– Да.

– Нет, не знаю. А что?

– Откуда этот карабин мог оказаться у капитолийцев?

– Да не знаю я, – сказал Тим. – Может, они нашли схрон?

Старшина откинулся на спинку кресла и на этот раз замолчал надолго. «Да, – подумал он, – такое тоже возможно. А вообще – настоящий дурдом. Тут без бутылки первача не разберешься. Не может Тимоха быть предателем, не верю. Но что-то здесь не так… Вздернуть его на дыбу и допросить с пристрастием?

А если не врет? После дыбы из него какой боец? Погублю отличного гладиатора, и на фига? Он, считай, сейчас как курица, которая несет золотые яйца. Но если он темнит…

Надо было его с самого начала на дыбу вздернуть, едва он у нас объявился со своей Аленой. Глядишь, было бы меньше проблем. Сейчас, конечно, тоже не поздно, но не сегодня. Пусть сначала разделается с бойцом шамов. А вот после этого все равно допрошу с пристрастием. Черт с ним, что ценный гладиатор. Выявить измену важнее».

Гуманность старшины, решившего отложить допрос Тима с пристрастием, объяснялась простой и, разумеется, меркантильной причиной. Сегодня утром у Гермеса побывал с визитом представитель вождя шамов Руго двуглазый шам Люм. «Двуглазый» пришел с деловым предложением – провести бой между их бойцом и гладиатором Спартаком. Да еще и на крупную сумму денег, которую шамы обещали поставить в тотализаторе.

Предложение, разумеется, сразу заинтересовало Гермеса – монеты сами плыли в руки. Но утром он еще ничего не знал о судьбе Тимохи, поэтому сказал Люму, что Спартак залечивает рану. Мол, как оклемается – сразу сообщу.

Теперь, после возвращения Тимохи, ситуация изменилась. Гермес решил, что завтра выставит его против бойца шамов. Чего тянуть? Деньги надо ковать, не отходя от кассы. Пусть Тимоха помашет мечом, а клан срубит на этом очередную кучу бабла. Надо же компенсировать убытки. А после боя видно будет, что делать дальше.

Старшине вдруг пришла в голову интересная мысль. Можно и не пытать самого Тимоху, достаточно вздернуть на дыбу его подружку Алену. Это даже эффективней, потому что парень в лепешку расшибется, чтобы отмазать свою деваху. Тогда будут и волки сыты, и овцы целы.

– Сдается мне, Тимоха, что ты врешь, – сказал Гермес. – Что-то у тебя концы с концами не сходятся.

– Не знаю, о чем ты, старшина, – ответил Тим. – Как было, так все и рассказал.

– Сдается мне, что не все. Может, тебя на дыбу вздернуть?.. Или нет, лучше твою Алену. Начнет с нее палач шкуру спускать, глядишь, и ты правду расскажешь.

Тим побледнел и сжал челюсти так, что скрипнули зубы. Сглотнув в горле комок, процедил, еле сдерживая клокочущую внутри ярость:

– Гермес, ты обещал, что не тронешь Алену. Так нечестно.

– А ты обещал, что найдешь схрон и вернешь мой товар. Вернул?

– Нет. Но я не виноват.

– Это не мои проблемы. Забыл, о чем мы договаривались? Так я напомню. Мы договаривались: если мои люди попадут в ловушку, продам твою Алену «мусорщикам». И что теперь? Товара нет, люди погибли… Что мне теперь делать?

Тим молчал. Все карты были на стороне Гермеса. Наверное, не надо было отправляться на поиски схрона. Но кто же предполагал, что так получится?

– Эх, доброе у меня сердце, – с показным сожалением произнес Гермес. – Обманывают меня люди, а я все продолжаю верить…

Лицо его стало жестким.

– Договоримся пока так. Завтра будешь драться с бойцом шамов. Завалишь его – не трону твою Алену, так и быть. Пока не трону. А ты ночью подумай – все ли мне рассказал? А? Может, и вспомнишь чего. А то память-то у тебя дырявая.

– Мне нечего скрывать, – сказал Тим. – Я не лазутчик и не предатель. Ты бы лучше своих маркитантов допросил как следует.

– Не учи ученого, юнец. Всех допросим, кого надо. И шкуру спустим, если понадобится. И с тобой разговор еще не закончен. Если что – и с тебя спущу. Понял?

Тим, набычившись, промолчал.

– Вижу, что понял… – сказал Гермес. – Но это – потом. Сейчас твоя задача – завтрашний поединок.

– Да завалю я этого шама, – пробурчал Тим. – Хоть сразу двух.