– Ну-ну. – Старшина тихонько рассмеялся. – Шамы сами не дерутся. Разве что одноглазые, если совсем приспичит. Шамы выставят своего бойца. Кого именно – не знаю. Думаю, мута какого-нибудь отмороженного. Но тебе ведь все равно с кем драться, верно?

– Верно.

– Вот и молодец… Сейчас тебя покормят и отведут в клетку. Учти. Алену я велел на время посадить под замок. Поэтому не глупи.

– Я смогу ее увидеть?

– Если завтра победишь – сможешь. Гермес слово держит. – Старшина помолчал и вдруг спросил без перехода: – Скажи, чего ты такого натворил в Капитолии?

– Что? При чем тут Капитолий? – искренне удивился Тим. Он и на самом деле не знал, чего он там натворил. Самому было интересно узнать, за что на него так обозлился Стратег Якуб.

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Ну и дурак. Вот так убьют тебя, и даже не узнаешь, за что.

Гермес дернул за конец шнура, свисавшего над столом с потолка, и Тим услышал, как в коридоре звякнул колокольчик. Это техническое новшество появилось в кабинете старшины буквально пару дней назад – после того как около дверей расположили пост из двух бойцов. Команду усилить охрану дал Гермес, напуганный налетом диверсантов на каземат.

Теперь стало ясно, что целью наемных убийц являлся Тим. Но Гермес считал, что от усиленных мер безопасности отказываться рано – ведь капитолийцы посмели напасть на отряд маркитантов. А это равнозначно объявлению войны.

Поэтому старшина издал специальный приказ об усилении бдительности и создал службу охраны – на базе бывшего взвода охраны. Начальником службы назначил Степана, которому пока еще доверял. Но в меру. Потому что полностью Гермес не доверял никому.

Дверь приоткрылась, и в просвет заглянула широкая, словно блин из ячменной муки, физиономия охранника Хряпа.

– Звал, старшина?

– Звал, урядник, – сказал Гермес. – Возьмешь этого гаврика и отконвоируешь в каземат. Проследи, чтобы он по дороге ни с кем не общался. Ни с кем! Понял?

– Понял.

– А пожрать? – спросил Тим. – Ты обещал, что меня покормят.

– Покормят, – буркнул Гермес. – В клетке покормят, когда баланду арестантам понесут.

Тим понял, что отдельной высокопитательной кормежки, положенной по системе «все включено», сегодня не будет. Не заслужил, значит. Но он уже не был тем растерянным и наивным Тимом, который очутился на Стадионе неделю назад. Поэтому нахально заявил:

– Пусть хотя бы баланды побольше принесут. И каши котелок. А то я с утра не жрамши. Как завтра драться на голодный желудок?

– Как раз на голодный и надо драться, злее будешь, – сказал старшина. – Ладно. Хряп, потом кухарке передашь – пусть этому борзому отдельно каши положит.

– С хоммучьим жиром, – уточнил Тим. А что? Борзеть так борзеть…

Половину пути до каземата, где размещались клетки для арестантов, гладиаторов и прочего неблагонадежного люда, прошли молча. Тиму вообще не хотелось разговаривать ни с кем, кроме Алены. Ну, может, с Марфой бы тоже пообщался – она вроде женщина добрая. По крайней мере, лично ему ничего плохого не делала, даже заботилась.

Но без разговора все же не обошлось. Завел его Хряп, небрежно, как бы вскользь, спросивший:

– Я смотрю, Тим, у тебя опять неприятности?

– Да так как-то, – сказал Тим. – Не то чтобы очень. А почему ты так решил?

– Все говорят, что ты наш отряд в ловушку заманил. Думали, ты сбежал к капитолийцам. И на фига ты обратно вернулся?

– Потому что я не предатель. А почему обо мне так говорят?

– Фрол болтал.

Тим от неожиданности притормозил.

– Фрол?

– Ага.

– Вот сука! – вырвалось у Тима. – Он что, выжил?

– Выжил… Ты иди, нельзя останавливаться… А чего ты так на него?

– Как чего? Сам в бою не участвовал, а на меня поклеп наводит.

– Не участвовал? Сбежал, что ли?

– Может, и сбежал, – сказал Тим. Он был невероятно зол на Фрола – вот кто его подставил, оказывается! Теперь понятно, почему Гермес его