где-то совсем рядом. Положив трубку на стол, Хан покрутился по сторонам, прислушиваясь. Взгляд его остановился на платяном шкафу, приткнувшемся в углу кабинета.

Через долю секунды он уже стоял перед шкафом – дверцы оказались заперты. Одного точного удара хватило, чтобы одна из них, покосившись, слетела с петель. На руки Хану упал майор Вершинин. Раздетый, с окровавленной головой и полузакрытыми глазами.

– Майор!

Вершинин что-то слабо промычал. Живой.

«Алло! Алло!» – Трубка на столе вовсю надрывалась.

Придерживая Вершинина, Хан рванул к столу:

– Да! Хан! Слушаю!

– Не смей даже упоминать ее имя! – Розанов завизжал, взгляд его стал совсем безумным.

Он снова нажал что-то на пульте, и по крыше побежали трещины. Здание начало проседать.

Арсус попытался подняться, упал и почувствовал, как опора под ногами ползет вниз. Зажмурился на секунду и вдруг ощутил, что крыша перестала проваливаться. Осторожно приоткрыл глаза и увидел сосредоточенного Лера, словно стягивающего здание воедино, не давая кирпичам распасться.

– Отвлеки, – промычал тот сквозь зубы.

Арсус метнулся взглядом к ученому:

– Ваша жена пожалела бы невинных людей!

– Ее. Никто. Не пожалел!

– Так не становитесь таким же! Не становитесь убийцей! Прекратите все это, сейчас, еще не поздно!

– Я никому ничего не прощу, – лицо Розанова еще больше стало похоже на оскалившийся в ухмылке череп. – Ни этим болельщикам-убийцам. Ни этому проклятому месту… Куда Таня сбегала от меня!

– Это неправда, – раздался вдруг ровный голос Хана.

Арсус рывком обернулся. Лер простонал – он еле удерживал здание, любой лишний вес, любое неудачное движение…

– Еще один? – каркнул Розанов. – Что ты несешь?

– Я знаю, куда ездила ваша жена, – Хан пристально посмотрел ученому в глаза. – Остановитесь и выслушайте меня. Или никогда ничего не узнаете.

Розанов явно заколебался. Узловатые пальцы дрожали над пультом, едва касаясь кнопок. Хан украдкой покосился на Лера – тот осторожно качнул головой.

– Говори!

– Она ездила к брату. Сюда, в больницу. На онкологическое отделение.

– Чушь! Не было у нее никакого брата!

– Брат был, точнее – все еще есть, несмотря на тяжелую болезнь, – холодно возразил Хан. – По отцу. Она сама узнала о его существовании только за год до смерти.

Розанов скорчил недоверчивую гримасу.

– Только анкета у него крайне неблагоприятная оказалась, – продолжил Хан. – Отсидел за ерунду, но вашу карьеру это могло погубить. Ради вас она сохранила этот секрет, но и бросить единственного оставшегося родственника не могла. Она защищала вас!

Розанов беспомощно открыл и закрыл рот, словно кто-то дергал его за ниточку, как марионетку. Дрожь земли не унималась, крыша расползалась трещинами.

– Она не изменяла тебе, старый идиот! – взорвался Арсус. – Защищала твою шкуру! А ты – ты сейчас убьешь ее брата!

– Если остров затонет, погибнет он, и все больные, и сотни невинных людей! – подтвердил Хан. – Одумайтесь!

– Слишком поздно… – обреченно прохрипел Розанов. – Мне уже все равно.

Словно в подкрепление его слов, со стороны футбольного поля донесся оглушающий грохот. Заледенев от ужаса, Арсус увидел, как, будто в замедленной съемке, часть трибун рушится, оседая вниз.

Что произошло дальше, он толком не успел рассмотреть. Перед глазами метнулось что-то темное, крыша пошатнулась под ногами, раздался душераздирающий крик… Когда Арсус моргнул, Хан стоял рядом с Розановым, держа в руках пульт и капсулу, сорванную с груди ученого.

– Нет! – Розанов попятился назад, в отчаянии вцепившись себе в волосы.

Покачнулся на краю крыши и посмотрел вниз, на искалеченную им землю.

– Стой! – в один голос закричали Лер и Арсус, но было слишком поздно.

Не помедлив ни секунды, не обернувшись, бывший ученый наклонился, будто ныряя в воздух, и плашмя полетел вниз.