военные несколько часов разгоняли, милицию аж в Финский залив загнали, – старик горько усмехнулся. – Громили все что ни попадя. И невинных людей зацепили. Столько жертв, раненых… И Таню. На месте.

Лер промолчал, не зная, что сказать.

– Что она делала-то там, никто не знал. Ох, Таня, Таня… Витька обезумел. На похоронах стоял черный весь, ни на что не реагировал. Ночевал у меня, говорили до утра. А потом – исчез.

– Как исчез? – не понял Лер. – И ничего не сказал?

– Ни словечка, – Юрий Тигранович грустно посмотрел в свою чашку. – Я и домой к нему ездил, никто его не видел. Был человек – и нет человека. Где-то он сейчас, жив ли…

– Когда же это случилось?

Старик поднял взгляд на календарь, висящий над кухонным столом:

– Да вот годовщина. Тани-то завтра одиннадцать лет как не стало.

– Нам нужно съездить домой к Розанову! – Лер ураганом влетел в штаб. – Я достал адрес.

Листочек в клетку, на котором круглым стариковским почерком был аккуратно записан адрес, лежал у него в кармане. Там же лежала другая бумажка, с телефоном Юрия Тиграновича, который просил «не забывать старого отцовского товарища», и впихнутый Леру кулек с печеньем.

– Не нужно, – мрачно отозвался Арсус.

– Не понял, – Лер нахмурился.

– Покажи адрес, – попросил Хан.

Лер подошел к столу, порылся в кармане, выудил сначала печенье, потом листок. Ксения удивленно посмотрела на кулек, Арсус тут же вытащил из него угощение и захрустел. Хан, не обращая внимания на сладости, пододвинул к бумажке, которую принес Лер, другой лист бумаги, напечатанный на машинке. Указал пальцем на одну из строк. Лер перевел взгляд с одного листка на другой. На двух разных бумагах по-разному написанный стоял один и тот же адрес.

– Это что?

– Дом. Который упал самым первым.

– Не понимаю, как этот дурак Вершинин сразу этого не заметил! – зло выругался Арсус, рассыпая крошки от печенья.

– Мы тоже не сразу поняли, – успокоила его Ксения.

– М-да-а… – Лер тяжело опустился на стул, сверля бумагу взглядом. – Но почему он снес собственный дом?!

– Без понятия, – Арсус потер лицо широкой ладонью. – Что еще ты узнал?

– Какой кошмар, – Ксения покачала головой, как будто отказывалась верить в его рассказ.

Леру показалось, что девушка сморгнула пару слезинок, но в следующее мгновение она смотрела на него совершенно сухими глазами.

– Это мотив, – ухватился за версию Арсус. – Из науки выгнали, жена умерла. Может быть, он от отчаяния поехал головой? И превратил свое детище в оружие?

– Но почему дом…

– Они жили в нем вместе. Может быть, чтобы уничтожить все, что напоминает ему о ней, причиняет боль?

– Подождите, – вмешалась Ксения. – Где погибла его жена?

– Рядом со стадионом где-то, на улице, – Лер пожал плечами.

– Получается, это Крестовский остров, – из вороха бумаг на столе Арсус вытащил карту города. – Дом их был вот тут. А она погибла… Где-то вот тут.

Он нарисовал ручкой жирные точки.

– А катастрофа в метро была вот тут! – Ксения взяла у него ручку и нарисовала третий кружочек на карте. Подумала и соединила их линиями.

Получившийся зигзаг ни о чем не говорил, не складывался ни в монограмму жены ученого, ни в ее портрет, ни во что-либо еще логичное.

– При чем же тут метро, – Лер наморщил лоб так, что свело мышцы. – Никак не вписывается.

Они помолчали, таращась на карту. Каждый чувствовал, как уходит, убегает из рук время. Даже часы в комнате, казалось, тикали все более отчетливо и тревожно.

– Может быть, это все-таки не он? – убитым голосом предположила Ксения. – Может быть, мы ошиблись…

– Да он это, он! – с досадой рявкнул Арсус. – Мы просто чего-то не видим…

– Я согласен с Арсом, – вдруг произнес Хан, который до этого молча наблюдал за разговором. – Это может быть совсем не то, чем нам кажется. Надо просто посмотреть с его стороны.

Арсус взглянул на друга со смесью благодарности и непонимания. Ксения склонилась над картой, постукивая ручкой по полированной поверхности