– Годится, – отвечает Нимуэ.

Она подпрыгивает вместе с нами и легко, точно пушинка чертополоха, опускается прямо на корпус машины. Работающие на ней люди таращат глаза. Нимуэ, нюхнув воздух, отталкивается от машины и устремляется вперед, точно речка по скалам. Она водяная ведьма, а я ее горничная и стараюсь не отстать. Адам, спотыкаясь, бежит за нами. Я чувствую, как «Елизавета» сотрясает землю у меня под ногами, и мне тут же хочется применить магию, про которую я забыл, что она снова у меня есть.

Столько лет прошло, не знаю, что с ней и делать. Для начала я снова становлюсь прежним Мерлином, тем самым, в мантии, усыпанной звездами, и симпатичной остроконечной шляпе, над которой любила издеваться Нимуэ. Адам фыркает, но мне плевать.

Я опрокидываюсь в горизонталь и лечу.

Где-то на середине тоннеля замечаю, что на моей лодыжке болтается Адам.

– Старик! – вопит он.

– Отпусти! – отвечаю я.

Нимуэ почти не видно. Она мчится впереди, в дрожащем мерцании Эскалибура, под громовой саундтрек бурильной машины.

– Я готов остаться горностаем, лишь бы быть ее горностаем, – скулит Адам. – Клянусь!

– Нас ждет крупная рыба! – яростно воплю я. Но все же мы с ним товарищи по несчастью, и я, сжалившись, позволяю ему оседлать меня, точно какую-нибудь метлу.

Господи, помоги нам; бур «Елизаветы» касается внешней стены пещеры, за которой спит король Англии, и аромат спелых яблок растекается по подземелью. Я слышу, как Нимуэ прорывается сквозь камень и скрепляющую его магию в сад, где ждет Артур и его двор.

– Куда мы? – воет Адам.

– Нельзя дать королю Артуру проснуться! – кричу я, как я понимаю, с ужасом. – Он здесь для нашей защиты, и с его пробуждением для Альбиона настанет хеппи-энд!

Я продолжаю полет.

– Но разве, – осторожно интересуется Адам после небольшого раздумья, – это плохо?

Бедный Адам. Возможно, ему когда-то рассказывали сказки. А может, он и сейчас еще любит их читать. Но, наверное, только тот, кто сам жил в сказке, может объяснить тому, кто в ней не жил, что даже хеппи-энд – это конец, а значит – апокалипсис.

Я прорываюсь через скалу вслед за Нимуэ. Она стоит на пути приближающегося проходческого щита, вскинув руку, в которой горит Эскалибур, – одна против всей Скоростной подземной дороги.

За ее спиной я ясно вижу Артура в хрустальном гроте. Веки его дрожат, он ворочается, вот-вот проснется, а вокруг него висят со стен и потолка корни растений, и пол весь усыпан яблочными сердцевинками. Еще я вижу Гвиневеру и Ланселота, они лежат по обе стороны от короля и держат его за руки. И да, корона Артура еще не утратила блеска, хотя наша история стремительно близится к концу.

– СТОЙ! – кричит Нимуэ, меч трепещет в ее руке, магия так и брызжет из кончиков пальцев. – СТОЙ, ЕЛИЗАВЕТА!

Машина тормозит, точно задумавшись. Но, похоже, принимает решение не обращать внимания на магию и с урчанием снова движется на Нимуэ.

Адам скатывается с моей спины и бросается на щит. Он встает между «Елизаветой» и Нимуэ, рывком оголяет грудь и подставляет ее прямо под острый наконечник бура, имеющий форму бубнового туза, – на, мол, прогресс, пронзи мое сердце.

Тем временем в поисках своей магии я шарю по карманам – привычка, образовавшаяся у меня за века магического бессилия – но не нахожу ничего, кроме ножа для разрезания бумаги.

Я вытягиваю его из складок своего одеяния так же аккуратно, как некогда под моим присмотром он был извлечен из камня.

– СТОЛБ! – кричу я, размахивая своим мечом.

Нет, для меня не все было потеряно; я всегда знал, что еще найду применение этому всеми забытому мечу. Конечно, он не такой блестящий, как Эскалибур, но долгие годы пребывания в камне тоже не прошли для него даром. Итак, я машу безымянным – и, к его чести сказать, совсем не светящимся – клинком, который вынул когда-то из камня мой юный подопечный. Он всегда был бедным родственником – клянусь, мне даже жалко было его, когда явилась Нимуэ со своим Эскалибуром и вскружила всем головы этой блестящей безделушкой. К тому же этот, другой, меч всегда было очень трудно удержать при себе: его вечно все теряли, а потом никак не могли вспомнить где. Так что, когда он пришел наконец ко мне, я позаботился о том, чтобы он всегда оставался у меня в кармане и чтобы никто об этом не знал. Теперь можно дать ему вытянуться во всю длину. Представляю, как, должно быть, радуется старое железо. Ведь оно тоже не лишено своей силы.

– Столб! Стоп! – Все смешалось в моей магии, и я уже сам не знаю, что сейчас будет – то ли проходческий щит окаменеет и будет торчать тут веки вечные, как столб, то ли исчезнет, к чертовой бабушке. Но как одно, так и другое требует магической силы, а ничего не происходит.

Так что, по всей видимости, все пропало. Или наоборот, наши победили. Какая разница?

Нимуэ спокойно поднимает с земли яблоко Авалона и бросает его навстречу машине.

Яблоко сталкивает с дороги Адама и само распадается на две половинки, точно перекушенное невидимым тоннелем, которому так и не суждено здесь