И не следует забывать об этом.

– Да. Однажды я заболела… весна была. Сквозняки. И меня продуло.

…Сухой кашель, саднящее горло и неимоверно тяжелая голова, которую не удается оторвать от подушки, пусть бы Кэри и пытается. Лежать скучно.

Жарко.

И рубашка ее пропитывается потом, простыни становятся влажными, пахнут неприятно, а еще очень хочется пить, но в комнате никого. Нянечка, велев отдыхать, ушла. И вернется она не скоро. Кэри лежит…

– Он поймал для меня птицу. Сизого голубя, такого, знаешь, с кольцом на горле. И мне принес.

…Вошел без стука и велел:

– Руки дай.

А когда Кэри протянула – мокрые, непослушные, – сунул в них птицу.

– Это тебе.

Голубь показался ей огромным, но сидел он тихо, только головой дергал. И под пальцами Кэри часто-часто стучало птичье сердце. Она же гладила перья, оказавшиеся мягкими, и не знала, что делать дальше…

…Скрипнула половица под ногой, и Кэри, вздрогнув, обернулась.

Лакей. Кажется, его зовут Грегор, но может стать, что и Льюис. Кэри помнит его, массивного, мрачноватого полукровку в плохо сидящей ливрее. Он вечно хмур…

– Райгрэ, – не то Грегор, не то Льюис смотрел на Брокка, – вам просили передать. Срочно.

На подносе лежало письмо.

От кого? От кого бы ни было, но оно означало разлуку. И Брокк, взломав сургучную печать, пробежался по строкам. Нахмурился больше обычного и снова нос потер.

– Боюсь…

– Тебе пора?

Кэри не станет требовать объяснений, права не имеет. В конце концов, у него собственная жизнь, а у нее… у нее был чудесный день. И она придумает, чем заполнить одиночество вечера.

– Пора. К сожалению, мне придется уехать на несколько дней. Не скучай.

– Не буду.

– Теперь ты врешь.

– Нисколько. – У нее получилось скрыть огорчение за улыбкой. Несколько дней пустоты… много.

– Кэри, – он не спешил уходить и, присев рядом с ней, взял за руку, – пообещай, что, когда я вернусь, ты встретишь меня в том платье, которое будет по вкусу именно тебе. Пригласи портниху. Или выйди в город, прогуляйся по лавкам…

Возможно, она так и сделает.

– Только, пожалуйста, возьми с собой охрану. Я распоряжусь.

– Возьму.

– И не стесняйся в тратах. В конце концов, ты моя жена.

– И друг?

– Конечно. – Брокк отправил письмо в камин. – И друг.

Он возвышался над Кэри и как-то в одночасье сделался далеким, чужим.

– И Кэри, когда появится Ригер, деньги, сколько бы ни попросил, дай. Но если он посмеет тебе угрожать… или потребует чего-то кроме денег, не важно, пусть это будет сущий пустяк, к примеру, что-то кому-то передать, куда-то пойти, с кем-то встретиться…

– Я поняла…

– Умница. Не соглашайся. Будет настаивать – гони прочь. Ты в своем доме. Ясно?

Ее дом… возможно, когда-нибудь Кэри в это действительно поверит.

– Да… – И что сказать, когда слов почти не осталось? – До свидания.

Наверное, жена имела права поцеловать его на прощание, но…

– До встречи.

Брокк поклонился.

Жена?

Друг. Кэри постарается удержать себя в этой роли. Быть другом собственного мужа не так и плохо…