Фелисия лихорадочно ищет повод для разговора. Тут ее взгляд падает на Ванессу, стоящую возле стойки с салатами.

– Ну и видок! – фыркает Фелисия.

Юлия и Ида истерически хихикают. На Ванессе розовая майка и мини-юбка, больше похожая на пояс.

– Я вообще не понимаю, что она здесь делает, – говорит Ида, сверля Ванессу взглядом. – Чтобы детей рожать, гимназия не нужна.

Ванесса оборачивается и смотрит прямо в их сторону. Юлия и Фелисия покатываются от смеха. Но Ванесса и бровью не ведет. Она смотрит только на Анну-Карин, и та вынуждена отвести глаза.

Взгляд Ванессы говорит о многом. Анна-Карин может обманывать остальных. Но Ванесса знает, что это блеф. И Анна-Карин тоже знает.

В ней просыпается прежняя боязливость, и хочется, распустив волосы, спрятаться за ними.

Но Анна-Карин стала другой. Она не идет на поводу у ситуации.

– Я считаю, что Ванесса крутая, – говорит Анна-Карин. – У нее есть свое мнение.

– Да. Я тоже так думаю. Раньше не думала, а теперь думаю, – быстро говорит Фелисия.

Анна-Карин смотрит на Иду. Губы Иды плотно сжаты. Она поднимается из-за стола.

– Ну и мерзость, невозможно есть. Вы идете или?..

Юлия и Фелисия демонстративно смотрят в свои тарелки. Ида ждет ответа чуть дольше, чем следовало бы. Накручивает на палец цепочку, которая висит у нее на шее. Потом резко отпускает – серебряное сердечко подпрыгивает и переворачивается. Во взгляде Иды мелькает не свойственная ей раньше неуверенность. И когда Ида уходит, никто не смотрит ей вслед.

Красно-желтая листва в лесу вокруг «Болотных Копей» пламенеет в лучах закатного солнца. Мину сидит на краю сцены и смотрит на Ребекку, стоящую в центре старой танцплощадки. Около Мину башня из разноцветных кубиков, взятых «напрокат» у сестричек Ребекки. Зеленый квадратный кубик вращается в воздухе над башней и осторожно опускается поверх остальных с едва слышным стуком.

Ребекка потирает лоб. Потом моргает и направляет взгляд на пластиковый контейнер. Ярко-желтый кубик выплывает из контейнера. Он висит какое-то время в воздухе и затем медленно отправляется к вершине башни.

На полпути вверх он натыкается на синий кубик, и вся конструкция, пошатнувшись, разваливается. Кубики рассыпаются по сцене. Ребекка коротко ругается.

– Но у тебя получается все лучше и лучше, – говорит Мину.

– Ты не представляешь, как это сложно, – говорит Ребекка.

Ее слова задевают Мину. Да, она этого не представляет. Она до сих пор не имеет ни малейшего понятия о том, что чувствует человек, вдруг обнаружив у себя сверхъестественные способности. Что же касается ее мозга, то от него пока никакой особой пользы нет. Она часы напролет сидела в Интернете и библиотеке, но ничего полезного не нашла. Информация о сверхъестественных явлениях разрозненна, противоречива, а то вовсе не заслуживает доверия.

Вот способности Ребекки, допустим, подпадают под категорию психокинеза. Но Мину не представляет, где искать связь между Ребеккой, ею самой и остальными. Как узнать о таинственном пророчестве? Где могут быть эти позарез нужные им листы пергамента и древние фолианты?

С той ночи в парке не произошло ничего нового. Больше не было никаких мистических ночных прогулок, никаких снов и никакого запаха гари по утрам. Но вместо того чтобы успокоиться, Мину тревожилась еще больше. Ей казалось, что они сидят на бочке с порохом.

А их так называемый провожатый давать советы не торопился.

Через несколько дней после тех знаменательных событий Мину пришла в школу пораньше, чтобы поговорить с Николаусом. В школе было очень тепло, но он сидел в своей комнатушке, обложившись памятками и документами, в темно-синей вязаной кофте и туго затянутом галстуке брусничного цвета.

Когда Мину закрыла за собой дверь, он подпрыгнул так, будто она зажгла у него в кабинете фейерверк.

Николаус выскочил из-за стола, и Мину увидела, что на нем бордовые вельветовые штаны, совершенно не сочетающиеся с галстуком.

– Уходи! – театрально прошептал он. – Здесь опасно!

– Может, встретимся вечером? В парке отдыха. Нам есть о чем поговорить.

Николаус наморщил лоб, вид у него был несчастный.

– Я не могу… В смысле… Я ничего не знаю… Я не знаю даже, кто я.

Мину вдруг поняла, что по полу движется темная тень. Это оказался черный, как уголь, кот. Там, где когда-то был глаз, зияла дырка с неровными краями.

Мину отвела взгляд. Казалось, что заболеть лишаем можно от одного вида этого взъерошенного и плешивого животного.

Кот запрыгнул на стол и прошелся наискосок по бумагам, Николаус без сил опустился на стул.

– Я не знаю, откуда взялось это чудовище, – пожаловался вахтер. – Он преследует меня повсюду.

Кот, разлегшийся возле телефона, повернул голову и посмотрел своим единственным глазом на Мину.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что не знаете, кто вы? – спросила Мину, с отвращением отвернувшись от лишайного кота, который спокойно