каждому, они же бандюки, им имидж по-другому не позволит. А потому, что Калмышев твой – дурак. Прости, что о мертвом плохо…

– Да я не поспорю: дурак, – перебил командора Малярийкин. И замолчал. Да уж, с последним доводом Шапронова не поспоришь. Калмышев добровольно согласился на предложение об убийстве другого человека. Пошел на мокруху. За плату. И Малярийкин знал об этом с самого начала, со слов самого Калмышева. Что уж тут возражать?

– Понято, – произнес Маляр вслух. – У меня один вопрос только: почему Калмышева так страшно убили? Ведь можно было просто пристрелить.

Шапронов пожал плечами.

– Да черт их знает, – ответил он. – Лично на Калмышева эти уроды зла не держали, естественно. А зверства, ты уж извини, чехам нужны были, видимо, исключительно из пропагандистских побуждений. И только.

– А насилие над девушкой? – добавил так же спокойно Маляр.

– А насилие… – Шапронов качнул вихрами, – да я не знаю. Ника твоя, насколько понимаю, вообще случайно попалась под руку. Не повезло. Девушка она была симпатичная, а отморозки – они отморозки и есть, вот и все. Кстати, именно из-за случайного характера этого дикого налета на вашу мастерню за тобой потом никто не охотился, когда ты ушел. Тебе повезло, а ей нет.

– Да уж, повезло! – зло выплюнул Малярийкин.

– Им просто один Калмышев нужен был, чтобы стрелки перевести. А вы с девушкой – так, налет.

Помолчали.

– Но потом ты начал дурить, – продолжил Шапронов со вздохом. – Зачем-то в Скайбокс приперся. Возле дома моего вертелся. Как я понял, чтобы меня убить, так? Напрасно. Не знаю, поверишь ты или нет, но я лично в том налете не участвовал. И даже о нем не знал. До тех пор, пока из новостей не услышал. И Калмышева к убийству Юнги не я склонял.

– Он имя мне твое назвал.

– Серьезно? Не может быть. Так и сказал: мне Шапронов предложил Юнгу мочкануть?

Малярийкин подумал.

– Нет.

– Ну так с чего ты решил?

– А что еще мне было решать в той ситуации? Я знаю, что ты хотел, чтобы Юнга спекся.

– Лена сказала?

– Да.

Шапронов вздохнул.

– Ну что же, такое было, не спорю. Но мечтать, чтобы конкурент перестал мешать, и убить его, да еще так мерзко, – разные вещи. Верно?

– А я не знаю.

– Не веришь мне?

– А что, должен?

– Ну… пожалуй, не должен… Впрочем, я сюда пришел не оправдываться. Веришь, не веришь – я правду сказал. Смотри сам… В общем, когда ты появился в Скайбоксе, борода тебя не спасла. Ребята из СПС мне влет чирикнули: мол, ходит тут паренек из мастерни, в которой Юнгу мочканули. Зуб, мол, на тебя, Шапрон, точит. Вроде бы, казалось, дело конченое – в Скайбоксе один в поле не воин. Выцепить тебя в подворотне с парой пацанов да на перо посадить – дело «тьфу»! Без шума и пыли. Чисто, гладко. Но тут опять человечек тот вмешался.

Человечек. Малярийкин поднял глаза и остановил неподвижный взгляд на Шапронове, будто в первый раз увидел. Не сразу, но постепенно до него начала доходить суть того, о чем говорил командор.

– Видишь ли, «КТО» – штука опасная, – уловив искру понимания в глазах Малярийкина, продолжил Шапрон. – Люди туда идут в основном из-за денег, когда уже совсем плохо. Естественно, поэтому основная масса новобранцев постоянно очкует да трясется из-за копейки. Это плохо сказывается на рейтинге, так как хороших бойцов из подобных уродов не получается по определению – неважно, есть у них талант к игре или нет. А вот ты – другое дело. Тебя же прямо раздирала ненависть. К тому же технически был подкован. Да и молод, горяч. В общем, человечек тот решил тебя на игру подсадить. И подсадил. Пошел ты как баран волкам в глотку. Вернее, конечно, как доблестный танкист на игровой полигон.

Малярийкин сжал пальцы в кулак. К нему начала возвращаться злость. Глубинные чувства, словно всколыхнувшись, стали подниматься со дна, увлекая с собой все темное и мрачное, давно запрятанное в душе Малярийкина под замок.

– Однако вскоре начал ты человечку нашему докучать, – говорил Шапронов. – Слишком быстро баллы набирал, начал составлять конкуренцию проверенным «своим» игрокам.

– Своим игрокам? – тупо переспросил Маляр.

– Ну, понимаешь, в обычных условиях после того, как игрок переходит определенный уровень, к нему подходят и делают предложение, от которого он отказаться не может. От бабок кто откажется? Но ты был делом совсем иным, к тебе с лаве соваться бесполезно. Принципиальный. Да и бои ты сливать не