– Смотри, я хотел как лучше.

– Благодарю. Даланио, а зачем ты на остров отправился? Да еще за деньги? – Леонид решил сменить тему, пока не дошло до рукоприкладства в лечебных целях. – Неужели на потеху местным дамочкам?

– Ты ничего не понимаешь. Побывать на тяжелом острове, погостить у воительниц и выбраться живым…

– А если бы не удалось? Эти дикари с земли имеют весьма увесистые кулаки. Да и зверушки…

– Фирма дает гарантию безопасности, – перебил любитель экзотики. – Знаешь, сколько монет пришлось выложить?

– Понятия не имею.

Турист еще долго рассказывал о своей скучной жизни в городе, о том, как узнал про странную контору, о сотне монет, которые были отложены на университетское обучение и потрачены на приключения. Леонид в это время разглядывал тесную корзину, в которой они путешествовали. «Кабину» летательного аппарата сплели из того же материала, что и клети в деревне амазонок. Правда, бамбук был тоньше и имел более темный окрас. Внимание Царькова привлекли прозрачные сосуды, установленные на бортах. К ним от оплетки шара простирались тонкие нити.

«Что за колбочки? Почему в них черные камни? Для красоты? Вряд ли».

Инженерный склад ума требовал объяснений.

– Даланио, а для чего эти колбочки на корзине?

– Они ночью светятся.

– За счет чего?

– Там специальные камни, они накаляются, как расплавленный металл.

– Сами по себе?

– Не совсем, – вздохнул турист. – Как бы тебе лучше объяснить. – Похоже, он не знал ответа на вопрос, но не хотел выглядеть неучем, поэтому окликнул хозяина шара: – Любезный, расскажи, как они работают. У тебя лучше получится.

– Чего тут говорить? Под стеклом камень, он рассеянную молнию на себя берет. В темень, если его к другому камешку прислонить, тот и загорится.

– А откуда берется рассеянная молния?

– Знамо откуда – с неба. Шар по нему летит, на ткань собирает и по металлическим ниткам направляет к камням. Вот и все.

Несмотря на «содержательность» объяснения, Царьков понял принцип действия необычного прибора.

«Похоже, шар сбрасывает статическое электричество в некие накопители. Те, в свою очередь, при соединении с другим элементом вызывают свечение. Интересно, что это за камни?»

Леонид знал, что вряд ли получит ответ, а потому прекратил расспросы. Воспользовавшись паузой в беседе, он решил проверить, как там Варио, и открыл сумку.

Ворона выглядела совсем неважно. Хорошо хоть торба Ортианы имела немало дыр, и у птицы не возникало проблем с дыханием. Однако с кормежкой дело обстояло плачевно. Варио принимал пищу с большой неохотой. То ли рацион не подходил, то ли пернатый начал забывать, как нужно питаться.

Человек вытащил летуна из заточения и посадил себе на плечо. Когти птички впились в кожу человека. Да так цепко, что тот едва не вскрикнул.

«Ё-мейл твою через вай-фай! Скорее бы уже его молнией бабахнуло!»

– Мурулео, а что будет, если шар попадет в грозу?

– Не надо кликать беду, господин. Сегодня самый безопасный день на этом краю долины. Чуешь сухость в воздухе?

– Есть немного. И все-таки?

– Ох. Гроза не для полетов, уважаемый. Два небесных удара еще выдержим, а потом пиши пропало. Нитки раскалятся, ткань шара прохудится, мы упадем. И сами погибнем, и несунов загубим.

Лишь после слов извозчика Царьков почувствовал непривычную сухость. Сразу захотелось ополоснуть горло.

– Уважаемый, а на этом аппарате можно водички попить?

– Фляга в углу. – Извозчик указал на большую емкость с патрубком.

Леонид утолил жажду.

«Эх, хорошо-то как! Когда еще удастся с ветерком на тройке по чистому небу!»

Чистым небо являлось условно, с высоты полета хорошо просматривались росчерки облачных дорог. Сейчас было видно три. Но ни одного пешехода Царьков разглядеть не сумел, как ни старался.

«А чего я удивляюсь? Если можно летать на шарике, зачем ноги бить?»

Ветер понемногу усиливался. К счастью, он оказался попутным, что не могло не радовать пилота воздушного шара. Однако теперь ему пришлось все внимание сконцентрировать на управлении тройкой летунов. И, похоже, для этой цели использовались не только вожжи. Мужчина напрягся. Стоял, широко расставив ноги, в упор глядя на птичек.

– Чего он застыл? – поинтересовался Леонид.