Селина аккуратно коснулась морщинистой замерзшей коры старого дуба. Амалия пожала плечами и тоже протянула ладонь. Сначала кожу только неприятно покалывал холодный лед, но через несколько мгновений дерево отозвалось. Амалия почувствовала, как там, глубоко под толстой корой, тихо бьется жизнь. Словно огромное сердце, принадлежащее не только дубу, но и вообще всем деревьям Звенящего Леса одновременно. Конечно, Амалия не могла ухватить эту Силу так же легко и естественно, как Селина, не могла напитаться ей и позволить Лесу растворить боль. Но все же измученному сердцу на мгновение стало чуточку легче.

– Выше. Никогда не опускай меч.

Амалия едва успела отшатнуться. Как всегда – пропустила момент, когда движения Мастера Коннери, похожие на неторопливые и нарочито неуклюжие покачивания и тяжелые шаги старого медведя, вдруг молниеносно взрываются вихрем. Стальная вспышка еще сверкала перед глазами, Амалия еще чувствовала на лице холод воздуха, рассеченного клинком, – а Мастер уже успел отступить почти на десять футов и вновь встал в свою излюбленную лениво-расслабленную стойку. Левая нога чуть впереди, согнута, руки лишь слегка придерживают длинную рукоять полуторного меча, позволяя тяжелому лезвию слегка наклониться в сторону Амалии. Но эта небрежность обманчива. Амалия уже научилась двигаться быстро – куда проворнее тех стражников, с которыми ей приходилось тренироваться, – но у нее никогда не получалось подловить Мастера, нащупать в его обороне слабину. Как бы она ни пыталась крутиться вокруг него, Коннери лишь слегка переступал на месте, и Амалию встречал уже не мягкий и уязвимый бок, а четыре с небольшим фута крепкой стали. Попробуй только броситься вперед – сразу же получишь!

Последние несколько дней они занимались не в лесу и не на оружейном дворе, а в тренировочном зале. Зима щедро засыпала снегом замок Ринвуд и его окрестности, и сугробы приобретали настолько грозные размеры, что невысокая Амалия запросто могла бы провалиться по шею. Увидев, как она раз за разом тратит по четверти часа на поиски утонувшего в снегу меча, Мастер Коннери все-таки согласился перенести занятия под крышу, в натопленный зал. И Амалия уже успела было обрадоваться нескольким дням передышки от бесконечных кругов по Звенящему Лесу, но Мастер тут же придумал новую пытку: теперь он гонял ее бегом вверх-вниз по лестницам Дозорной Башни. И когда у Амалии уже начинало рябить в глазах от серого камня, наступало время фехтования. Обычно Мастер ставил ее против кого-нибудь из стражников или старшекурсников. Те, не сговариваясь, жалели девочку, весившую чуть ли не вдвое меньше любого из них. В эти дни Амалия могла хотя бы спать, не тратя по паре часов на поиск позы, в которой у нее ничего не болело. Но иногда Мастер брался за меч сам – и тогда она вновь переставала считать синяки и ссадины.

После таких занятий Амалия едва могла дотащиться до больничного крыла, чтобы навестить Алекса. Он до сих пор вынужден был отлеживаться на койке, но теперь мадам Мерсье хотя бы выпускала его на прогулку на несколько минут в день. И эти короткие встречи были достойной наградой за все мучения. Алекс больше слушал, а Амалия неизменно начинала рассказывать. Про все – про тренировки, про экзамены, про то, как Агнешка в очередной раз попалась в мужском крыле жилого корпуса, про то, как Роб с Уиллом хотели окунуть профессора де Вилью в снег, но перепутали его в темноте с Мастером Коннери… Только о Матабере Амалия так и не рассказала. Не хватало втянуть в эту жутковатую и запутанную историю еще и Алекса. Не говорили они и о Ливи, которая при каждой встрече с Амалией до сих пор лишь здоровалась с искрящейся льдом вежливостью. И ни слова больше – даже в комнате, которую они вынуждены были делить.

– Не спи. Не пытайся следить за моими глазами – следи за мечом.

Наверное, Мастер все-таки пожалел ее и чуть замедлил полет затупленного лезвия. Снова чуть не получила по руке! Дурацкая ошибка, от которой Амалия никак не могла избавиться. И стражники, и молодые боевые маги всегда смотрели туда, куда собирались ударить, и Амалия уже научилась предугадывать их движения. Но с Мастером Коннери этот трюк срабатывал не всегда. Он мог долго усыплять ее внимание предсказуемыми стандартными атаками, а потом вдруг отводил взгляд в сторону, выкручивал меч совершенно немыслимым образом… и у Амалии появлялся новый синяк. Конечно, она уже могла предугадать некоторые финты Мастера, но он, похоже, имел их бесчисленное множество. И ему определенно нравилось колотить Амалию – просто так, для собственного развлечения. Наверное, потому он и не отпустил ее домой на каникулы – разве можно отказаться от любимой игрушки? Но Амалия больше не собиралась доставлять ему удовольствие мольбой или слезами – только глухо ворчала сквозь зубы всякий раз, когда ее касался клинок, и снова бросалась в бой.

– Ладно. – Мастер крутанул мечом в воздухе и отступил. – Все еще весьма посредственно, но уже кое-что. Отдохни несколько минут, потом повторим.

Амалия едва не закашлялась от удивления. Весьма посредственно, но уже кое-что? До этого она слышала исключительно «медленно» и «плохо». Интересно, с чего бы вдруг Мастеру, можно сказать, сыпать комплиментами? Уж не из-за профессора ли Кроу, которая как раз появилась в тренировочном зале? Впрочем, какая разница? Если есть возможность присесть ненадолго, ей непременно надо воспользоваться. Амалия отложила меч и устало опустилась на табурет.

– Профессор, вы загоняете бедную девочку до смерти. Она еле держится на ногах.

Кроу неторопливо прошла вдоль стены зала. Сегодня она зачем-то сменила привычную мантию на костюм мужского кроя – сапоги, штаны из плотной темной ткани и кожаный жилет на шнуровке, оставлявший плечи и руки открытыми. Довольно смелый наряд – но выглядел по меньшей мере эффектно. Амалия едва ли могла бы назвать фигуру Кроу изящной – все-таки та была рослой и крупной женщиной, но легкая полнота ничуть ее не портила. Скорее