южноамериканской, жившей до катастрофы в районе центрального вокзала. В результате смешения возникло невообразимо агрессивное городское племя. В рядах Лос Чинос было больше латиноамериканцев, чем китайцев, но их главари по-прежнему назывались лаобань, что на китайском означает «начальник», «хозяин». Эквадорская группировка «Latin King» смешалась с Триадами[17], набрав при этом солдат из всех местных миноритарных групп, от филиппинцев до перуанцев. Они контролировали станции Москова, Ланца и Кардона.

Эта информация дорого обошлась городу Железных врат, как в смысле денег, так и в отношении человеческих потерь. Она была далеко не исчерпывающей.

– Мы не знаем, сколько их и где находится их столица, – пояснил Крисмани, – но это самые проклятые сукины дети города после Сынов Гнева. Видимо, они начали экспансию – черт знает, с чего бы. На станциях Пагано и Кончилационе совершенно нечего ловить…

– Они ваши враги?

– Нет. Как я уже сказал, мы никогда не сталкивались с ними. Но, учитывая, что они никому не друзья, можно точно сказать, что и не нам тоже.

– Есть ли какой-нибудь способ избежать встречи с ними? – спросил Дэниэлс.

Крисмани отрицательно покачал головой.

– Мы вступили на их территорию. Одно это уже равнозначно объявлению войны.

– Вот дерьмо, – прорычал Вагант.

Потом, повернувшись к своим солдатам, сказал:

– Будьте начеку, ребятки. Мы на индейской территории.

– Индейская территория… Что это значит?

В голосе Алессии слышалось детское любопытство.

– Это такое выражение, которое использовалось в одной очень давней войне, – рассеянно ответил Джон. – Войне, которая шла очень, очень много лет назад.

– Ты что, сам с собой разговариваешь? – спросил его Вагант.

Джон покраснел. Он опять не заметил, что говорит с Алессией вслух.

– Постарайся не зевать, – сказал начальник разведчиков.

«Нет, – поправил себя Джон, – не начальник разведчиков, а глава Города, с тех пор, как умер Управляющий».

– Я велел Даниэле прикрывать тебя, но даже она не способна сотворить чудо, если…

В это мгновение разразился ад.

Разорвав темноту, единичные выстрелы и очереди молниями осветили пространство подземной станции. Из-за сгоревшего вагона шел заградительный огонь, столь же интенсивный, сколь и неэффективный. Солдаты двух городов ответили на этот беспорядочный обстрел точным и прицельным огнем. В свете фонариков, закрепленных на автоматах и ружьях, было видно, как поверхность вагона покрывается отверстиями. Рикошетные выстрелы попадали в стены, от которых летел град осколков, не менее опасных, чем сами пули.

– По краям! Продвигайтесь вперед по краям! – приказал Вагант, лично ведя атаку, целью которой была правая сторона вражеской баррикады. Через некоторое время Крисмани с двумя помощниками установили тяжелый пулемет и начали уничтожать его огнем вагон и все, что находилось за ним. Создавалось впечатление, что ржавый металл плавится, обнажая разодранное дымящееся мясо нападавших.

– Прекратить огонь! – приказал Крисмани. – Не стрелять!

Прозвучало еще несколько единичных выстрелов, после чего наступила полная тишина. Запах пороха смешался с запахом взорванного цемента и крови. Особенно крови. Металлический, первобытный запах.

Вагант подошел к Крисмани.

Они вместе осмотрели лучше всего сохранившиеся трупы, обследуя их карманы и экипировку.

Мертвых было семеро. Установить это удалось только путем подсчета количества рук и ног в горелом месиве мяса и костей.

– Это не Лос Чинос, – заключил Крисмани.

– Ты уверен?

– Ну а какого ж хрена? Ты только посмотри на рожу этого придурка.

Он показал на один из трупов. Мужчина средних лет со светлой бородой и гнилыми зубами. Половина его лица была выкрашена голубой краской.

– Это один из Альберти.

– Альберти? Кто это? – спросил Джон.

– Это военная элита группы, которая называет себя Истинными Миланцами. А Альберти они называются по имени их легендарного героя.

Крисмани взял в руки оружие мертвеца.

– Теперь понятно, почему они так плохо стреляли.

Пистолет был похож на автоматическую Беретту. Но только похож. Какой-то несомненно талантливый – но все же недостаточно