Но лично я бы ничем из этого пользоваться не стала.

Хм? Поймала себя на этой мысли и подмигнула растерянному отражению в зеркале. Похоже, жизнь под опекой Тавиша Дивальда меня избаловала. К хорошему привыкаешь легко.

Историю острова-тюрьмы я прочла в одной из книг, еще до того, как наметился визит. Сейчас же, собираясь, просто перебирала в памяти имеющиеся сведения.

Проснуться пришлось рано, даже позавтракать не успела. Нет, вообще-то, Тавиш честно пытался растолкать меня и говорил что-то там про гренки, но я предпочла поспать еще часик, так что сама виновата. Впрочем, ни это понимание, ни даже чашка ароматного чая настроения не прибавили.

Зачем он вообще тащит меня с собой? Одному копаться в тайнах не так интересно?

— Михаэлла, ты скоро? — донеслось из-за двери нетерпеливое.

В стремлении сунуть нос в чужие секреты этот наколдованный просто неудержим.

— Уже, — обреченно вздохнула я, проглотила зевок, поплотнее завернулась в плащ и отправилась навстречу свершениям.

Тавиш поджидал меня в коридоре, тоже в плаще и с кожаной папкой в руках.

— Идем. — Он обнял меня за плечи и повел… не в сторону выхода из дома.

Комплимента ни одного не отвесил, значит, настроение серьезное.

Неловкости после вчерашнего, как ни странно, не было. И даже то, что Тавиш меня обнимал, отчего соприкасались не только наши плечи, но и иногда бедра, казалось чем-то естественным. Не проснулась я еще, что ли?

Путь наш закончился в пустом помещении, прилегающем к его кабинету. И пока мы туда дошли, Тавиш успел растолковать мне назначение папки: он отправлялся на остров в качестве благодетеля, якобы желающего пожертвовать крупную сумму золотом. И на самом деле собирался это сделать, хоть и отнюдь не из благородных побуждений.

— Так есть надежда, что с нами там будут достаточно откровенны, — подытожил он.

Лично я в таких вещах не особенно понимала, потому и высказываться не стала. Но какой-то ехидный голосок внутри шепнул, что парня, решившего выбросить на ветер такие деньжищи, да еще притащившего с собой в опасное место слабую девушку, скорее сочтут психом. Впрочем, много ли я понимаю в причудах столичных аристократов?

Весь пол довольно просторного помещения занимали светящиеся белым светом узоры.

— Ты сам?.. — впечатлялась я и даже позволила себе взглянуть на спутника с восхищением.

— Правда, я молодец? — Очевидно, одного взгляда ему было мало.

— А нас точно не разорвет? — наморщила нос моя вредность.

Уголки тонких губ чуть заметно опустились.

— Ты меня совершенно не ценишь, — удрученно констатировал Тавиш. — А я, между прочим, умный, способный, талантливый…

— Находка, а не мужчина. А скромный какой! — смеясь, перебила я. Если этого не сделать, он может расхваливать себя долго. — Я просто не даю тебе окончательно возгордиться. Цени.

От благодарственного поцелуя в щеку, попытавшегося «ну чисто случайно» соскользнуть к уголку губ, проворно увернулась.

На этом шутки закончились. Тавиш велел мне приготовиться и активировал узор. Жаль, как именно готовиться, не объяснил, потому что, когда сработал переход, из меня чуть весь дух не вышибло. Грудь словно тисками сдавило, от нехватки воздуха потемнело в глазах.

Спасло то, что продлилось мучение всего несколько мгновений.

— Магам нравится издеваться над собой или ты где-то все же допустил ошибку? — не сдержала сарказма, не прекращая при этом жадно дышать.

Лучше несколько дней трястись в седле, по собственному опыту говорю.

— Зато быстро, — пожал плечами Дивальд, который тоже имел слегка зеленоватый цвет лица.

Если ошибка и существовала, признавать ее он не собирался.

Потребовалось несколько минут, чтобы мы оба окончательно пришли в себя. После этого стало возможно оглядеться. А отрезвляющий холодок я еще раньше почувствовала, чему даже порадовалась: он помог быстрее отогнать дурноту, да и после столичной жары, от которой запахи на улицах казались просто невыносимыми, а рубцы на лице под маской припухали и чесались, померзнуть было даже приятно.

В остальном открывшийся взгляду пейзаж нагонял уныние. Телепортационная площадка находилась на берегу моря и сверкала точно такими узорами, которые я видела дома, только зелеными, а не белыми. Земля вокруг была темно-коричневой и какой-то безжизненной, вода — серой и холодной, иногда взгляду попадались чахлые деревца. Большую же часть видимого пространства занимала высокая каменная стена с башнями для караульных. Остров оказался именно таким, как его описывали.

От площадки вдоль стены шла вытоптанная дорожка. Крепко сжав мою руку, Тавиш направился по ней и не ошибся. Вскоре мы уткнулись в ворота.

Открыли их не сразу, потом нас долго досматривали, расспрашивали о цели визита, вели по железным мостикам, где каждый шаг отдавался страшным