ли?». Ведь мало ли, сколько еще придется ждать возможности потанцевать. Но я и шага к ближайшему столу сделать не успела, вдруг ощутив знакомое смутное чувство.

– Ивор… – прошептала я и тут же оглянулась по сторонам. И пусть я его не увидела, но не сомневалась, он где-то рядом. Слишком ясно я чувствовала его присутствие.

Первым порывом было скорее его найти. Увидеть его, услышать… Разреветься, в конце концов! Ведь будучи големом этой мелкой радости неуместных рыданий я была жестоко лишена. Но тут же нахлынул второй порыв: бежать! Спрятаться, скрыться – и опять же лить слезы. Только уже не от радости, а от тоски. Но эту перепуганную панику мгновенно победил третий порыв. К счастью, разумный. Не откладывать на завтра, поговорить прямо сейчас. И я отправилась на поиски Ивора, героически пообещав себе сдерживать все истеричные эмоции.

У восточного края площади оказалось малолюдно. Здесь за столами сидели самые пожилые представители Астиса, чинно беседуя друг с другом и наблюдая за танцующей молодежью. Ивора я увидела еще издалека. Он о чем-то разговаривал с почтенного вида старцем, который непрестанно оглаживал свою довольно густую бороду: то ли по привычке, то ли в задумчивости. Чем ближе я подходила, тем быстрее таяла моя решительность. В итоге, когда до нужного столика оставалось лишь пару десятков шагов, я трусливо спряталась за стеной ближайшего дома. Рассчитывала во время этой краткой передышки вновь набраться смелости, но разом об этом забыла, невольно став незаметным слушателем.

Скорее всего к этому был причастен Дош. Ничем другим я не могла объяснить тот факт, что слышу приглушенный разговор так, словно стою совсем рядом.

– Увы, мой мальчик, я могу сказать тебе лишь то же, что когда-то сказал твоему отцу, – чуть надтреснутым голосом говорил старец. – Помню, Адор был столь же юн и безудержен, как и ты. И так же одержим ненавистью. И к чему это его привело?

– Я не повторю ошибок моего отца, – с непоколебимой уверенностью парировал Ивор.

– Что ж, – старик вздохнул, – это лишь время покажет. Учти, что сила твоя небезгранична. Совсем скоро ты вступишь в полное владение Иосом и при желании сможешь Тарис вместе со всеми Стражами обратить в пыль, но кристалл тебе не разбить даже тогда.

– Это еще почему? Только не говорите, что это невозможно.

– Почему же, возможно. Но Сердце Тариса способен разбить только его же осколок. Не спрашивай, откуда он взялся, этого я не знаю, и не знает никто. И уж точно никому неведомо, где его искать.

Ивор молчал не меньше минуты. Наконец все с той же уверенностью произнес:

– Я что-нибудь придумаю.

– Но не сбрасывай со счетов и Стражей, – тут же назидательно добавил старик. – Пусть ты уже неуязвим для магии, но обычное оружие для тебя так же опасно, как и для любого из нас.

– Я не боюсь смерти, – судя по голосу, Ивор улыбнулся. – Что бы вы ни говорили.

– Кстати, о твоей смерти, – старец кашлянул. – Я больше не вижу ее.

– То есть вы больше не пророчите мне ту же гибель, что постигла моего отца? – если Ивор и удивился, то умело это скрыл.

– Не вижу, мальчик мой. Просто не вижу. Такое ясное и открытое раньше твое будущее теперь подернуто для меня непроницаемой пеленой. Словно оно еще не определилось. Похоже, твое будущее отчасти зависит от кого-то другого.

– Вы можете сказать, от кого именно?

В молчании прошло минуты три, не меньше. Я замерла от волнения, боясь пропустить хоть слово.

– Страж, – резко выдохнул старик и с изумлением добавил: – Мальчик мой, это невероятно, но осколок Сердца именно у него!

Я прильнула к прохладной стене дома, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Услышанное упорно не укладывалось в голове. Зачем Ивору разбивать кристалл? Что это за Страж? Хотя тут можно было и не гадать. Скорее всего, Сариф, только ему бы доверили столь ценный артефакт. И от этого становилось совсем-совсем жутко. Вот ведь злая ирония судьбы: Сариф ищет Ивора, чтобы убить, а Ивор начнет искать Сарифа, чтобы отобрать осколок Сердца. И теперь мое предупреждение о Стражах приведет к обратному эффекту.

Увы, гениального выхода из сложившейся ситуации мгновенно не нашлось. Да и разговор я почему-то больше не слышала. И, конечно же, не придумала ничего умнее, чем скрыться, пока меня не заметили. Теперь, когда у меня больше не было благой цели предупредить об опасности, я очень боялась встречи с Ивором. Пусть уж лучше он вообще меня не знает, чем ненавидит. Тоска захлестнула с такой силой, что даже слезы на глаза навернулись. И на фоне личной трагедии окружающее веселье на миг показалось таким гадким и отвратительным, что я рванула прочь. Выбежала из-за угла дома и со всей дури врезалась в Ивора.

Он умудрился сохранить равновесие и, придержав меня за плечи, не дал упасть. Кажется, хотел что-то сказать, но так ничего и не произнес. Внимательный взгляд серых глаз изучающе скользил по моему лицу, а я еле удержала наиглупейшую восторженную улыбку. Ну вот почему рядом с ним я каждый раз становилась такой нелепой? Впрочем, в тот момент мне было не до философских вопросов, я откровенно наслаждалась тем, что Ивор рядом, стараясь навсегда запомнить это ощущение острого счастья.