Она направилась к воротам. За ними двинулась ее невольница, опустив наземь взгляд.

– А как же ты стал меченосцем самого короля?

– Нас выбрала мать Скейр. Меня и брата.

– Значит, ты ее должник.

Рэйт подумал о суровых очах и не менее суровых уроках служительницы и сгорбился, вспоминая не одну пройденную порку.

– Айе. Наверно, вы правы.

– И Крушитель Мечей – твой кумир.

Рэйт подумал об оплеухах, о распоряжениях, о кровавой службе, которую нес в приграничье.

– Он величайший воитель на всем море Осколков.

Зоркие глаза Скары стрельнули по сторонам.

– Так он отправил тебя меня защищать – или на меня доносить?

У Рэйта словно земля ушла из-под ног. Правда, он не сказать что твердо стоял на ногах, с тех пор как послан был ей в услужение.

– Осмелюсь сказать – и то и другое. Но защитник из меня куда лучше, нежли доносчик.

– Или лжец, видится мне.

– Из нас с братом умный – он.

– Значит, Крушитель Мечей мне не верит?

– Как говорит мать Скейр – не предают лишь враги.

Скара усмехнулась, ступая во мрак проведенного эльфами хода:

– Служители еще не то скажут.

– Айе, служители. Но вот что я вам скажу. Если то понадобится ради вашей защиты, то за вас я умру.

Она заморгала, сглотнула, встрепенулся мускул на ее тонкой шее. «Поразительно дивное чудо», – подумал он.

– А если то понадобится для доносительства, то я слишком туп, чтобы проникнуть в ваши планы.

– Ах. – Ее взгляд пробежал по его лицу. – Ты просто-напросто дурачок-красавчик.

Рэйт редко краснел, но сейчас к щекам явно прилила горячая кровь. На стену щитов с зазубринами секир и копий он бы кинулся безоглядно, но один высверк глаз этой лозинки рассыпал в прах всю его храбрость.

– Э-э-э… красоту я, наверное, оставлю вам самой. А ту часть, где дурак – отрицать не буду.

– Мать Кире всегда наставляла: лишь глупцы зовут себя умными.

Усмехаться подошла очередь Рэйта:

– Служители наговорят, больше слушайте.

Хохот Скары разлетелся во тьме. У такой крохотной девчушки такой громадный смех. Удалый и разухабистый, как у матерой солдатни, что за элем травит байки в пивной. «Поразительно дивное чудо», – опять подумал Рэйт.

– Айе, – отсмеялась она, – служители. Так почему ж Крушитель Мечей отрядил тебя?

Словно под неумеющим плавать разверзлась пучина.

– Э-э?

– Почему честного простака отправили выполнять работу пройдохи?

От этих слов он заугрюмился – как раз когда они вышли на солнечный свет.

Повезло – от ответа он оказался избавлен.

За воротами собралась изрядная толпа, но работа не продвинулась вперед ни на шаг. Если не считать за задел гневные взгляды, едкие колкости и открытые оскорбления, что, если честно, Рэйт, как правило, считал. Ванстерцы против гетланцев, все тот же обычный расклад, настолько утомительный, что даже он устал его наблюдать. Рэкки и старый гетландец, Хуннан, с рожей, красной, как отшлепанная задница, стояли против друг друга в самой середке. Оба взъерошились, как коты. У Рэкки в руках мотыга, у Хуннана – лопата, и, видимо, все шло к тому, что скоро они воткнут свои инструменты – и явно не в землю.

– Эгей! – взревел Рэйт, бросаясь туда, и оба повернули к нему головы. Он вклинился между ними, увидал сведенные скулы Хуннана, и лопата старика дрогнула. Боги, до чего ж горит огнем жажда двинуть ему лбом, врезать кулаком, схватить за плечи и разорвать морду зубами. Рэйт обнаружил, что уже оскалился, готовясь приступить к делу. Его многолетняя выучка, всегда срабатывающая сама собой, возопила против, но Рэйт молниеносно выбросил руку и вместо этого выхватил лопату. И тут же, пока гетландскому старику не хватило времени на раздумье, спрыгнул в канаву рва.

– Разве мы не союзники? – И рьяно принялся рыть и отбрасывать землю, осыпая Хуннана с Рэкки градом комков. Пришлось тем расступиться в разные стороны. – Я что здесь, один работы не боюсь? – Рэйт, может, и не выдающийся ум, но то, что у него под носом, он видел ясно, а если чему и выучился у Скары, так это тому, что воинов на свою сторону гораздо легче привлечь, если начнешь их стыдить, а не кусать зубами.