грубоватом, потрепанном, симпатичном лице.

– Отчего? – спросила она. – От того ль, что он счел меня красивой и мудрой?

Рэйт не сводил с нее взор.

– Если муж сказал правду два раза, это не значит, что он не лжив.

Значит, и Рэйт считает ее красивой и мудрой. Как же приятно! Однако не дело давать ему это понять.

– Отец Ярви предоставил нам возможность нанести удар по Верховному королю, – молвила она. – Я не собираюсь ее упускать.

– Стало быть, ему вы доверились?

– Необязательно доверять человеку, чтобы его использовать. В конце-то концов и мой придверник, бывало, лил эль в чашу Грому-гиль-Горму.

Рэйт сугрюмился сильнее прежнего, теребя прорез в мочке уха.

– Возможно, лучше всего не верить никому.

– Благодарю за совет. – Скара посмотрела ему в глаза в зеркале. – Можете идти. – И, щелкнув пальцами, велела рабыне принести платье.

Прошло два года, как Колл побывал в Ройстоке, и поселение это, подобно опухоли, расползлось ввысь и вширь на своем заболоченном островке.

Деревянные щупальца протянулись над водой на шатких сваях. Дома, точно настырные раковины-прилипалы, лепились к извилистым дамбам. Халупы надстраивались над хибарами под всеми углами, лишь бы не вровень. Внизу – гнилая чащоба бревен-подпорок, сверху – сотни труб обволокли город дымным покровом. Отдельные комочки – срубы, сараи, хижины разлетелись по сторонам, как брызги харкотины, впивались во всякую кочку, лишь бы сухую, лишь бы держалась лачуга – здесь, посреди трясины и топей в широком устье Священной.

Столько тесаной древесины в одном месте Колл еще не встречал.

– Разрастается, – заметил он, морща нос. – По-моему, развитие налицо.

Колючка попросту зажала ноздри.

– Вонь развели – прямо в лицо. – Ядреная смесь вековых пластов навоза и соленой гнили водорослей с едкой приправой от коптилен рыбы, красилен тканей и дубилен шкур гасила Колловы вдохи в глубине горла.

Но королева Лайтлин была не из тех, кого отпугнет от намеченных дел запашок.

– Ройстокские заправилы растолстели на торговых путях вдоль Священной, – сказала она. – Вместе с ними отек жиром и город.

– Варослав прибыл откусить свой кус мяса. – Колл невесело разглядывал приближающиеся причалы. – И немало кораблей он привел.

Глазами, суженными в щелки, Колючка обвела длинные и поджарые суда.

– Я насчитала тринадцать.

– Многовато, если просто показывать силу, – задумчиво промурлыкала Лайтлин. – Полагаю, Калейвский князь решил тут остаться хозяйничать.

Снаружи припекала Матерь Солнце, однако в палате стояла холодина. Князь Варослав восседал во главе длинного стола, столь гладкого, что можно было разглядеть расплывчатые отражения друг друга.

И отражения одного только князя хватало, чтобы Колла не отпускала тревога.

Он не был крупным мужчиной, не носил оружия. На его голове, подбородке и даже на надбровных дугах не росло ни волоска. На лице не проступало ни гнева, ни презрения, ни скрытой угрозы – только каменное бесстрастие, отчего-то пугающее сильней свирепого рыка. За ним полукругом встали воины – отряд рьяных головорезов. И другой полукруг – коленопреклоненные рабы в тяжелых оковах. Подле князя его стройная, как копье, подручная: с косынки вокруг лба подмигивают пришитые монеты.

Девять градоначальников Ройстока сидели по одну сторону стола, между Варославом и Лайтлин. Разодетые напоказ в тончайший шелк с дорогими каменьями, однако тревога ясно читалась на лице каждого. Словно судовая команда, без руля дрейфуя в северных льдах, от безвыходности уповает на течение, что невредимо пронесет их меж двух могучих айсбергов. Закрадывалось подозрение, что на этой встрече все их упования тщетны.

– Королева Лайтлин, Зарница Севера. – Голос Варослава был сух и вкрадчив, словно шелест опавших листьев. – Боги возлюбили меня, вновь осияв вашим лучезарным ликом.

– Великий князь, – ответствовала Лайтлин. Ее окружение смиренно склоняло голову за спиной королевы. – Море Осколков содрогается от вашей поступи. Примите поздравления в честь вашей славной победы над народом конных табунов.

– Если угодно звать победой всякий мах хвоста, которым лошадь отгоняет мух. Мухи все равно слетаются снова.

– Я привезла вам подарки. – Два невольника Лайтлин, близнецы с пучками волос до того длинными, что могли б их наматывать на руку, выдвинулись вперед, держа сундуки наборного дерева, привозной роскоши из самой далекой Каталии.

Однако князь поднял руку – Колл заметил на мозолистых пальцах глубокие канавы, продавленные многократными занятиями стрельбой из лука:

– И у меня есть подарки для вас. Обменяемся ими позже. Сперва стоит обсудить дело.

Золотая королева удивленно приподняла золотую бровь: