Я очнулась от воспоминаний и одним глотком допила чай.
– Так, ерунда. Лезет разное в голову, все никак не могу научиться не думать о постороннем, когда занята делом. Тебе не пора отдыхать? Ты сегодня чересчур активен.
Если мне не изменяет память, Альдред всего пару дней назад лежал пластом. А теперь и с никтами борется, и с ними же потом развлекается, а затем ведет долгие разговоры.
– Пошли, – пожал плечами мужчина в ответ на мой вопрос.
Но я с улыбкой покачала головой:
– Я не пойду. Я не сплю, а ты в любом случае начнешь приставать. Полистаю в библиотеке кое-какие книги. Может, что полезное найду. А когда ты как следует выздоровеешь, подумаем, как все организовать.
– Знаешь, – произнес Альдред, убирая чашки, – одно мероприятие ты не можешь пропустить.
– И что же это?
– Свадьба Дарьки. Мы поедем в Тригор через три дня, чтобы быть там к ее свадьбе с Сомжаром.
Три дня… Слишком скоро, слишком неожиданно. Но, может, так будет лучше? Быстрее все начнется, быстрее закончится. А потом – как там? Ледяной городок во дворе замка и бассейн?
Лошадь мягко ступала по рыхлому искрящемуся снегу. Я ловила лицом солнце и жмурилась, а Альдред надо мной потешался. Чего он хотел, если солнце я видела так редко? Было невыносимо тоскливо возвращаться в пасмурный Тригор. Я уже видела вдалеке неизменные грозовые тучи. Мы ехали медленно, ибо на границе нас еще должны были встретить люди Виктора. Гаерт уже давно ускакал вперед, разведывая дорогу. Сигналов от него не поступало.
Одета я была так, что Виктора, когда он нас увидит, удар хватит. Мать Альдреда, похоже, была в курсе соперничества короля и его бывшего друга, а потому нарядила меня в красное. Красный плащ сидел идеально по фигуре и застегивался на талии большой черной лаковой пряжкой. Черные же штаны сидели совсем в обтяжку, а под плащом был корсет. Я ехала с накинутым капюшоном, чтобы не было видно лица и глаз, ибо мы проезжали через пару деревень. Альдред холода тоже не боялся и оделся в легкую куртку. Он периодически бросал на меня взгляды, но молчал.
Мы проезжали через одну из немногочисленных деревень, и, как это водится, на путников сбежались посмотреть все незанятые жители. То есть старики и дети. Старики предпочитали держаться от нас подальше, а дети бежали вслед за лошадьми и пытались ухватить меня за полы плаща. Альдред бросил им пару монет, и дети с радостными воплями рванули куда-то, вероятно, на рынок, покупать сладости. Старики качали головами. Некоторые из них когда-то владели магией и чувствовали во мне никту. Но, видя опознавательные обереги Альдреда, предпочитали помалкивать о своих догадках. Позже они, конечно, обсудят нас в подробностях.
В этой деревне я увидела девушку. Она стояла поодаль, спрятавшись ото всех, и смотрела во все глаза на меня. Ее взгляд блуждал по моему плащу, новеньким сапожкам, руке, на которой был надет браслет – подарок Хелен. Я хорошо знала этот затравленный отчаявшийся взгляд. И ко всему прочему, одета она была в легкую сорочку, а ноги были покрыты синяками и ссадинами. На вид девушке было лет двадцать. Красивые черные волосы спутались.
– Подожди, – попросила я Альдреда. – Хочу с ней поговорить.
Он не возразил, лишь остановил коней. Сам спешиваться не стал, но придержал мою лошадь и стал внимательно следить за тем, как я подхожу к девушке.
А та склонилась, едва я подошла. И мелко задрожала.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Айбиге, – едва слышно ответила она.
– Где живешь? – задала я следующий вопрос.
Дрожащей рукой Айбиге указала на крайний дом по главной улице.
– Отец дома? – спросила я.
Она опять кивнула.
– А ты, стало быть, гуляешь. Что ж, идем, провожу тебя.
– Нет, что вы, я… Я сама, простите.
Но я крепко ухватила ее под локоть и направилась к дому.
Обстановка этой избушки удручала, хотя некоторые попытки создать уют Айбиге предпринимала. Лежали неумело сотканные коврики, висели потрепанные занавески, а на столе в небольшой глиняной вазе сохли цветы. Откуда она их взяла в такой глуши?
Я громко постучала, надеясь, что мое присутствие обнаружат. Плащ скрывал мою внешность, и вышедший из второй комнаты мужчина не сразу понял, что у него проблемы.
– Где ее мать? – спросила я.
Сама удивилась собственному голосу.
