ничего. А он… он тот, кто влияет на судьбы людей. Можем ли мы когда-то стать парой?

Сейчас я похожа на маленькую глупую девочку, которая придумала себе любовь из одной улыбки. Следователь ничего не обещал мне. Мы не говорили ни о чем таком…

И вот сейчас он заставляет мучиться меня, загоняя в тупик. Зачем говорит такие слова? Он ждет, что я возьму инициативу в свои руки?

– Рэбекка? – Данкарэ позвал меня, видимо, не в силах более ждать в возникшем томительном молчании.

Я вздрогнула и быстро выключила начавший уже пригорать омлет. За всеми этими тяжелыми мыслями я просто позабыла об ужине.

– Все готово, – сипло отозвалась я, потянувшись рукой к расписной тарелке.

– Не нужно…

Сильные руки легли мне на плечи. В следующий миг раздался вздох, больше похожий на стон. Я не уловила того момента, когда Данкарэ привлек меня к себе и обнял. Только ощутила, как меня развернули, ласковым жестом приподняли мое лицо за подбородок, заставляя заглянуть в бездонные синие глаза.

– Рэбекка, прошу, не делай глупостей. Я очень сильно переживаю за тебя.

«Не волнуйся!» – хотела было сказать, но запнулась. Ведь это ложь! Я не могу обещать того, что не зависит от меня.

Вместо этого я ощутила, как предательски дрожит тело. Губы затрясло в нервной судороге, которая вот-вот могла закончиться слезами.

– Ш-ш… – успокаивающе шепнул мне на ушко Данкарэ и крепко обнял, словно маленького ребенка, нуждающегося в утешении.

Он все понял без слов, не стал настаивать на ответе, чуть наклонился и мягко поцеловал в лоб.

Во мне словно что-то изменилось. Я не стала более себя сдерживать. Сама подалась вперед, принимая его объятия. Даже привстала на носочки, чтобы сильнее прижаться.

Страх и смущение, одолевавшие меня, остались в том мире. Слишком долго я всего боялась, живя затворницей и прячась в скорлупу, не желая выходить в свет. Права мама – я смогу обрести счастье, только научившись доверять…

Мужчина не отстранился, лишь настойчиво прижал меня к кухонной тумбочке. Теперь у меня не было путей к отступлению. В спину упирался край столешницы, а спереди – напор сильного натренированного тела. Так близко, что я слышала учащенный стук его сердца. Кажется, и мое вот-вот выскочит из груди.

До боли сжала его плечи, боясь упасть от накатившей мучительной слабости. Время будто остановилось, из головы улетучились все мысли. Для меня сейчас ничего не существовало, кроме него…

Горячая рука осторожно коснулась не защищенной одеждой кожи, вызывая в теле приятную дрожь. Я невольно откинула голову, без стеснения заглядывая в его затуманенные глаза. В них были смятение, нежность и нечто совершенно новое, чего я раньше не замечала, – желание?

Теплые губы обожгли шею столь неожиданно, что на мгновение перехватило дыхание. Я боялась пошевелиться, будто бы тогда все волшебство и очарование момента спадут. Мне не хотелось прекращать эту «пытку». Я сама прижималась к нему, молчаливо моля о продолжении…

Мужские пальцы аккуратно и нежно погладили шею, поднялись чуть выше… большой палец замер на губах. Я чуть приоткрыла их, желая больше всего на свете вновь ощутить вкус его поцелуя.

И каково же было мое разочарование, когда ничего не произошло. Внезапно что-то изменилось. Миг волшебства будто бы рассеялся, а в глазах Данкарэ теплота и влечение сменились дикой усталостью и болью.

Он со вздохом опустился ко мне, прижимаясь щекой к лицу. Казалось, его что-то тяготит. С невероятным усилием, словно не желая, Данкарэ убрал руки и глухо прошептал:

– Думаю, Рэбекка, тебе лучше пойти к себе. Время позднее, – возникло чувство, будто каждое слово дается ему с огромным трудом. – Тебе стоит отдохнуть и хорошенько выспаться. Как и мне…

Удивленная таким заявлением, я ловко выскользнула из «клетки», созданной кухонной тумбочкой и телом мужчины. Признаться, мне было непонятно, чем вызвана столь необычная реакция, но в то же время я была благодарна Данкарэ за то, что он остановился. Ведь назавтра, скорее всего, я пожалела бы о содеянном…

Сама не знаю, что на меня нашло. Сердце до сих пор стучало как сумасшедшее, щеки горели от стыда, а ладошки дрожали.

– Я приготовила ужин, – сипло напомнила, глядя куда угодно, только не на следователя. Его взгляд обжигал спину!

Дрожащей рукой взяла лопатку, чтобы все выложить на тарелку, но мне не дали этого сделать. Мужская широкая длань накрыла мою ладошку…

– Не нужно! – твердо проговорил Данкарэ. – Я сам. Тебе лучше уйти. Я слишком устал, да и ты тоже.

Отчего-то его слова болью отозвались внутри. Меня захлестнула детская обида, однако спорить я не стала. Его пальцы разжались, отпуская ладонь… в одно мгновение мне стало неуютно и одиноко.

Мне совсем не хотелось оставлять Данкарэ, но я заставила себя выпустить лопатку, оставляя ее в сковороде, и уйти из кухни.

– Спасибо, – услышала я вслед тихие слова и, не удержавшись, уже в дверях обернулась.