Он кивнул.

– Да мне и через пропускной пункт не пройти, – сказала она.

– Я об этом позабочусь. Удостоверение будет не только твоим пропуском, оно подтвердит всю твою биографию. Подробные биографические сведения занесены в их систему. Данные с платежной ведомости, характеристики, служебная история – все. Я уж тут постарался. Проблем не должно возникнуть.

– Если все так просто, зачем тебе нужна я?

– На тот случай, если получится не просто. Слушай, Шеннон, я не хочу тебя обманывать. Если тебя поймают, процесса не будет. Они, возможно, даже не признаются, что схватили тебя. Ты окажешься в совершенно неприступной камере, где тебя будут держать до конца жизни, пытаясь сломать, и я буду бессилен тебе помочь.

– Вот уж что ты умеешь, так это соблазнить девушку.

– Но этого не случится. Ты сможешь это сделать, я знаю, что сможешь.

Он оперся подбородком о ладонь, выпивка перед ним оставалась нетронутой.

– Есть еще кое-что, – добавил он. – Ты сможешь разузнать там все, что у них есть о Западной Виргинии. Полный пакет безопасности. Сможешь замолить свои грехи, не рискуя ничьей жизнью.

– А если я откажусь? – спросила Шеннон.

– Откажешься так откажешься. Ты же знаешь, что последнее слово всегда за тобой.

Очередь двигалась быстро, и через минуту Шеннон уже подошла к металлодетектору. Она сняла изящное серебряное ожерелье с висюльками в виде трех сосулек и положила рядом с сумочкой в ячейку на конвейере.

Страх охватил ее, когда она направилась в рамку, – по обе стороны стояли вооруженные охранники, агенты ДАР перед и за ней. Внезапно сердце у нее в груди тяжело застучало, как большой барабан, и она ощутила впрыск адреналина в кровь. В этом не было ничего нового – к подобному она привыкла, потому что такое случалось каждый раз. Только сегодня страх был острее, напряженнее.

Куражнее.

Проходя через металлодетектор, Шеннон улыбнулась охраннику. Он махнул, поторапливая ее. Она дождалась, когда приедет ее ячейка, надела ожерелье, схватила сумочку и направилась в штаб-квартиру агентства, которое несколько лет подряд выпускало ордер на ее убийство. Джон не обманул ее: какой бы мозган ни готовил ей удостоверение, оно работало безотказно.

«А как же иначе, черт побери!»

Словно в ответ на ее мысли, очки на ней ожили. С внутренней стороны каждой линзы имелся экран из мононити, видимый только с ее угла обзора. Левый экран показывал в трехмерном изображении каркасную карту ее местонахождения в здании. В правом появились слова: «Хорошей охоты».

Она внутренне улыбнулась и двинулась по коридору, каблучки ее туфель застучали по плиточному полу. После прохождения всех рубежей безопасности ДАР был похож на большую корпорацию: кабинеты, боксы, лифты и туалеты. В этом был свой смысл. Департамент состоял из двух частей, и сейчас Шеннон находилась в аналитической. Эта часть была гораздо больше другой, здесь работали десятки тысяч ученых, разработчиков политического курса, советников, психологов и статистиков.

Вторая часть отвечала за реагирование и представляла собой совершенно другое существо. Существо, которое планировало похищения, аресты и убийства. Оно имело от правительства мандат на убийство. Прежде здесь работал Ник.

Когда-то тут был его кабинет, источник его власти. Он был асом самого засекреченного подразделения ДАР. Сколько раз проходил он по этому коридору? И о чем думал в это время? В те времена он пил «Кул-Эйд» и верил во все, за что выступал ДАР. Она представила его, это почти дерзкое спокойствие, которое он носил, как пошитый на заказ костюм.

Кстати, если уж говорить о типе мужчин, которые нравились ей.

Она возненавидела его с самой первой встречи. Ник убил ее друга, анормального, который начал грабить банки. Грустного и искалеченного парня, сломанного академией, потерявшегося в этом мире. Он был не виноват в том, что пошел по кривой дорожке. Хотя Шеннон и соглашалась с тем, что его нужно остановить (его действия привели к смерти ни в чем не повинных людей), это не означало, что она была согласна на его убийство или готова простить бездушного убийцу, который сделал это.

Но Ник оказался совсем другим. Он был ласковый, страстный и умный. Он любил своих детей и был готов ради них на все. На самом деле Шеннон и Ник были очень похожи, и оба сражались за то, чтобы мир стал лучше. Просто они по-разному представляли себе, как этого добиться.

Шеннон хотела бы рассказать ему о том, чем занималась сегодня. Первой его реакцией, пожалуй, была бы ярость. Но если бы она объяснила ему причины, по которым совершила этот поступок, он бы встал на ее сторону – в этом она не сомневалась.

«Выкинь из головы. Рассказывать ему об этом слишком рискованно, а в этом месте слишком опасно думать о чем-то ином, кроме дела».

Она прошла длинным коридором, поднялась в лифте на три этажа, оказалась в широком атриуме. Мимо шли люди, поглядывали в планшетники, разговаривали о заседаниях. Шеннон в свои тридцать лет ни разу не была на заседании, и ее это вполне устраивало. Из этого словно подвесного коридора со стеклянными стенами по обе стороны она могла хорошо разглядеть весь комплекс. Он был огромен и напоминал кроличьи садки, поскольку имел