– Сантьяго! Это мой командир и родной дядя! Теперь вы не удивляетесь, что я так подробно осведомлен о Вашем окружении. Командор возглавит нашу, с позволения сказать, армаду. Ведь, хотя у герцога де Бофора весьма многочисленное войско – тысяч двадцать, я полагаю, прикинул, пока проходили полки… И все же в одиночку ему не справиться.
Флотоводцем был назначен
Граф, бесстрашный рыцарь Соль, – пропел он.
– Санта-Крус, – задумчиво повторил граф.
– Именно он, – твердо повторил рыцарь, – Намечали другого командующего, француза, графа де Фуа, но, в конце концов что-то перерешали. Санта-Крус велел спросить Вас: можем ли мы чем-нибудь помочь Вашим друзьям?
– Кому? Гасконец в добром здравии.
– ТЕМ, ДВОИМ, НА БЕЛЬ-ИЛЕ…Наша разведка не уступает разведке Людовика Четырнадцатого и Карла Второго, и мы В КУРСЕ СОБЫТИЙ В ВО. Что можно сделать для них?
– Мальта может предоставить им убежище? Меня очень тревожит судьба не столько САМОГО ОРГАНИЗАТОРА ЗАГОВОРА…
– Понимаю. БАРОНА-ВЕЛИКАНА. Если они захотят покинуть свой остров ради нашего. Необходимы инструкции моего начальства. Полагаете, на Бель-Иле ваши друзья подвергаются опасности?
– О да!- сказал граф.
Рыцарь пропел:
Дон Хуан, король кастильский
Обернулся к бомбардиру:
'Зарядить баллисту Санчу,
Выкатить вперед Эльвиру.
Кверху выстрелы направим -
Вниз посыплются каменья''.
Жителей ошеломило
Беспощадное сраженье.
Его черные глаза лукаво блестели на загорелом лице.
– Мне нравятся ваши романсы, – сказал граф, – И вижу, что вы понимаете с полуслова. Вы здесь давно?
– Несколько дней, – ответил рыцарь, – Я все видел. Я ждал случая, чтобы переговорить с Вами. Я же остановился в той же гостинице, что и Вы. Мы встречались за обедом.
– Я вас помню, – сказал граф.
– Вы были с сыном, а письмо я должен был вручить Вам, когда уйдет эскадра. Я ждал случая и болтался по городу. Потом Вы искали яхту для Вашей супруги, и я опять должен был ждать. Увидев Вас на берегу, я сказал себе: ''OJO ALERTA!'*и стал искать повод, чтобы завязать разговор. И залез на этот утес, тот, где вы вчера ночью сидели. Надеюсь, я показался Вам не очень неприятным собеседником. На лице графа промелькнула усталая улыбка, в глазах блеснули искорки симпатии. Он по-приятельски обнял юношу.
– Спасибо за все, мой молодой друг,- сказал он. Испанец просиял.
– Возвращается Ваша жена,- заметил молодой человек, показывая на мачту ''Виктории'', – Встречайте ее, а я, с Вашего позволения, откланяюсь.
– Желаю удачи,- сказал граф, пожимая руку испанцу.
– И Вам того же! – воскликнул юноша и побежал к городу, напевая:
И графиня в путь пустилась
Картахена, Лангедок.
По воде ей и по суше
Долго странствовать пришлось.
Граф с улыбкой посмотрел ему вслед и стал следить за несущейся по волнам яхтой с гордым именем ''Виктория''.
… * ojo alerta! – внимание! /исп/.
Ч А С Т Ь Т Р Е Т Ь Я. Б Р А Ж Е Л О Н И К О М П А Н И Я 'Ш Т О Р М Я Т'.
ЭПИЗОД 7. ДИСПУТ ''САЛАЖОНКА'' ВАНДОМА.
– Как поживает хитроумный идальго? – спросил Рауль.
– Я еще не дошел до хитроумного идальго, – сказал Гримо.
– А что ж так?
– А то! Разве с вами почитаешь спокойно? Я застрял на ''Прологе'', в десятый раз читаю одно и то же.
– Что именно?
– А! Умная фраза, по латыни – Non bene prototo libertas venditur auro. Намотайте на ус, мой господин. ''Свободу не следует продавать ни за какие деньги''.
– Золотые слова, – согласился Рауль, – Да пошли ты этот ''Пролог'' к чертовой бабушке! На кой он тебе сдался? Не лень тебе читать? Этак ты до Алжира первый том не одолеешь.
– Разве вы 'Пролог' не читали? – спросил Гримо.
– В первый раз, конечно, нет. В первый раз я читал только про приключения. Муру – а я тогда считал любовь мурой – я, как всякий нормальный десятилетний мальчишка, пропускал. И сейчас совершенно искренне советую тебе начать с первой главы. Вот потом, через некоторое время, не будем уточнять, когда именно…у меня текли слюнки в тех местах, где речь шла о рыцарской любви. Мура это, Гримо, не забивай голову, старина. Сервантес высмеивает этот вздор.
– И правда, почитаю 'Пролог' в другой раз. Сонеты вы тоже читать не советуете? Даже это – ''Неистовый Роланд – Дон Кихоту Ламанчскому''.
– Это тем более, – засмеялся Рауль, вспомнив утреннюю полемику с неистовым барабанщиком насчет ''Неистового Роланда ''и ''китайской принцессы''.
Но Гримо, еще не дойдя до первой главы, в душе присвоив себе эпитет ''хитроумный'', продекламировал:
Я – тот Роланд, который много лет,
С ума красой Анджелики сведенный
Дивил своей отвагой неизменной
Запомнивший меня навеки свет!
Сонет Роланда в устах Гримо прозвучал так комично, что Рауль с хохотом воскликнул:
– Пощади, Гримальди, ты меня доконаешь!
Гримо опять стал чесать лысину. Мимо! Имя м-ль де Бофор вызвало у его господина только взрыв хохота. Но развеселило Рауля не имя Анжелики, а старательное подражание Гримо декламации трагических актеров. Чем больше старик старался, тем смешнее получалось.
– Читай, читай, – сказал Рауль, смеясь, – С тобой, право, не соскучишься. Лучше всего там лошадиный сонет. Это ты оценишь, старина.
– 'Диалог Бабьекки и Россинанта'? – спросил Гримо.
– Нашел? Бабьекка – лошадь Сида.
– Это я знаю. И Россинанта знаю.
– Еще бы ты не знал! Что ж ты замолчал? Читай, я послушаю. Даже аккомпанемент подберу. А
