охотников. Когда пришли остатки сарматов, члаги…

А вот тут вспомнилось начало знакомства. Дети при них говорили на словенском специально, но в первый момент как раз Эльза нечто сказала непонятное при их виде. Отто ответил «да», явно не желая продолжать разговор. Определенно тогда прозвучало это слово «члаг», но он не обратил внимания.

— …уже были оседлым земледельческим народом и достаточно многочисленным, пусть и разделенным на несколько групп. Сарматы принесли умение находить и обрабатывать железо, заключив союз с одним из небольших и слабых племен. С тех пор многое изменилось. Появились князья из выросших при Союзе общих сыновей. Род Темра начал подчинять себе соседей, создав постоянные войска. Они не грабили, а заставляли платить себе дань и давать людей в армию. Сопротивляющихся уничтожали, сдавшихся нередко переселяли или создавали на их землях свои поселки выселенцев из темрюков или воинских отрядов, беря в жены местных женщин из покоренных родов. Иногда очень далеко отправляли девок, раздавая лояльным семьям. Отличившиеся в боях, независимо от происхождения, становились богатыми за счет покоренных.

Рассказ сделался все более занимательным, и не зря она еле слышно шептала. Спит Земислав или нет, отсюда не было видно.

— Сначала темрюки покорили нижние племена, говорящие на одном языке с ними. Потом занялись средними, со схожим наречием, и добрались до верхних — совсем чужих. Там заканчиваются леса и начинается мамонтовая степь. Причем впереди отрядов члаги бежали во множестве, спасающиеся от тяжкой руки победителей, и несли ужас. Сзади их ждала смерть, и, ничуть не задумываясь, они толкали ее перед собой на наконечниках копий и стрел, вытесняя прежних насельников. По слухам, там была страшная резня до самого побережья.

Как-то не особенно жалко тамошних жителей-поморян, подумал Данила. Пока их отвадили южнее ходить, много крови текло. Норманны на каяках. Только этих выжгли, когда словенское население выросло и смогло прийти с ответным визитом. А поначалу было тяжело. Каждый день стычки, у моря житья не было от набегов. Не зря тамошние сеземцы отнеслись спокойно к первым словенам. Они сами селиться у моря опасались из-за налетчиков с севера, грабящих и убивающих. Воины в железе, не выбивающие всех подряд, а ограничивающиеся твердо оговоренной данью, пришлись тамошним племенам по душе. С удовольствием крестились и почти растворились в пришельцах. Мало кто теперь и помнит, откуда взялось тамошнее население.

— А правды никто не знает. Сюда, как понимаешь, попадают в лучшем случае мамонтовые бивни да моржовая кость. Не люди.

— Но к готам они воевать не ходят?

— У нас договор. А соглашения члаги выполняют. При всей жестокости и воинственности данное слово держат.

— О чем договор?

— Мы не ходим за Байоган — они не появляются у нас. И, — она поколебалась, — платим, чтобы нас не трогали.

— Много?

— Не знаю точно. О таких вещах с женщинами не говорят. Совет поселений решает, кто и сколько дает. Десятину от всего продукта, не меньше.

— Вы же говорили, готов тысяч сорок! — поразился Данила. — Вот так запросто согласиться на регулярную дань?

— А Союз сейчас может выставить не меньше пятнадцати тысяч воинов зараз. И это без вспомогательных отрядов от подчиненных племен. Живи мы одним городом — могли бы и отбиться. А так просто вырежут всех по частям. Им не привыкать. Да и запершись за стенами, долго не протянешь. До нового урожая. А члаги в поле выйти не позволят. У них умелые вожаки и опытные воины. Таких ошибок не совершают.

— Так откуда известно, что так, если вы за реку не ходите?

— Ну есть общение, — без особой охоты прошептала Лизка. — Торгуем потихоньку, бывает, жен на той стороне берут наши или ихние. В гости, случается, захаживают, детей показывают. Иногда помогаем соседям, коли нужда какая. Не по обязанности, по-людски. Вот и Земислав лечил, пусть и не обязан. А где люди, там и разговоры. Особенно среди баб. Некоторых вещей не скроешь.

— Так почему не позвать на помощь из княжеств?

— Зачем? — она искренне удивилась. — Мало нам ушкуйников из Пересеченя, не дающих нормально торговать с Зауральем…

А вот об этом ему до сих пор никто не сказал, насторожился парень. Сомнительно, что специально, просто не заходила речь о подобных крайне отвлеченных от работ вопросах. Сам не догадался завести разговор о торговле. Выходит, дорога все равно на Новый Смоленск, а уже потом к стольному городу. Надо бы порасспросить всерьез Отто об окрестностях и людских отношениях.

— …Так еще станут свои порядки наводить, и им придется платить за защиту. И новые вояки со старыми станут между собой выяснять, кто сильнее, наши земли примутся топтать, дома жечь, людей убивать. А нас и так никто не трогает за те же деньги. Пока члаги договор соблюдают, незачем вмешивать сюда еще дополнительных чужаков с неизвестными последствиями. Это не я так говорю, все так думают.

— Ну а фузеи неужели не просили раньше продавать? — сказал и пожалел. Невольно выскочило «раньше». Не так сложно догадаться о причине.

— Фитильные они испытывали, остались недовольными. Длинный ствол, большая тяжесть и малая скорострельность. Новые бы взяли, но дорого. Официального запрета нет. Иначе посчитают нарушением договора о добрососедстве, так что кое-что уходит через реку. Если сможешь привезти партию, неплохо заработаешь.

Похоже, все она поняла, но осталось равнодушной.

— А другие торговцы? — заинтересовался Данила. Кажется, ее не особо трогает, что он может заняться вооружением опасных соседей. Или не шибко