– Бабушка выглядит не особо довольной.

Мама фыркнула.

– Ты же знаешь, как она относится к твоему папе. Не слушай ее, просто радуйся его приезду.

Какое-то время они сидели молча.

– Есть что-то еще, о чем ты мне не говоришь, – наконец произнес Конор. – Да?

Он заметил, что мама выпрямилась на подушке.

– Взгляни на меня, сынок, – мягко сказала она.

Конор повернулся, хотя готов был заплатить любую цену, лишь бы этого не делать.

– Эта терапия мне не помогла. А значит, они попробуют подстроиться под меня, применить другое лечение.

– В этом дело?

– Да, – кивнула мама. – Такое бывает. У них еще много возможностей. Не беспокойся.

– Ты уверена?

– Да.

– Потому что… – Конор осекся и посмотрел в пол. – Ты можешь мне все рассказать.

Он почувствовал, как его обнимают узкие, худые руки, которые раньше были такими мягкими. Мама ничего не говорила, только прижала его к себе. Конор смотрел в окно, и мама проследила за его взглядом.

– Это тисовое дерево, – наконец сказала она.

Конор закатил глаза, но вовсе не раздраженно.

– Да, мама, ты мне тысячу раз это говорила.

– Приглядывай за ним, пока меня нет, хорошо? Чтобы оно все еще росло здесь, когда я вернусь.

Конор понимал: так мама хочет сказать, что вернется. Он кивнул, и они продолжили смотреть на дерево.

Которое, сколько бы они ни смотрели, так и оставалось деревом.

Пять дней. Монстр не появлялся пять дней.

Может, он не знал, где живет бабушка. Или идти было слишком далеко. Ее сад нельзя было назвать садом, хотя дом у бабушки был намного больше, чем у Конора и его мамы. За ее домом теснились сараи, каменный пруд и деревянный «офис», занимавший дальнюю часть двора, в котором она чаще всего занималась своей работой агента по недвижимости – такой скучной, что Конор пропускал мимо ушей все, что бабушка про нее рассказывала. Больше на заднем дворе ничего не было, кроме разве что дорожек из кирпича и цветов в горшках. Дереву там негде поместиться. Там не было даже травы.

– Хватит пялиться в никуда, молодой человек, – сказала бабушка, высовываясь во двор и надевая сережку. – Скоро приедет твой отец. А я пока навещу твою маму.

– Я не пялился.

– Несущественно. Заходи в дом.

Она исчезла за дверью, и Конор медленно поплелся за ней. Сегодня, в воскресенье, прилетал папа. Он должен заехать сюда за Конором, и они навестят маму, а потом проведут время вместе, «как отец и сын». Хотя Конор был почти уверен в том, что это кодовое название для очередного «Нам Надо Поговорить».

Когда папа приедет, бабушки не будет дома.

Это всем на руку.

– Будь добр, убери свой рюкзак из прихожей, – сказала бабушка, проскользнув мимо Конора и схватив сумочку. – Мы же не хотим, чтобы он подумал, будто ты живешь в свинарнике.

– Это вряд ли, – проворчал Конор себе под нос, пока бабушка отошла к зеркалу, чтобы проверить свой макияж.

В доме бабушки было чище, чем в маминой больничной палате. Уборщица Марта приходила по средам, но Конор не понимал зачем. Каждое утро, только встав с кровати, бабушка принималась пылесосить, устраивала стирку четыре раза в неделю, а однажды помыла ванну в полночь, перед сном. Она не складывала посуду в раковину, а сразу ставила в посудомойку, и как-то раз забрала