беспощадная красавица, карающая императрица, не склоняющаяся ни перед кем. Время уже перевалило за полдень, и не стоит отправляться этим вечером. Сегодня завершим все приготовления и выйдем завтра на рассвете. Но сначала выслушайте все, что я говорю, иначе не узнаете, куда идти. Хорошо?

Николас опустил взгляд на свои руки, распластавшиеся по роскошному сверкающему дереву, и кивнул.

– Как я уже сказал, Дамаск известен как Невеста земли, но есть и другая невеста – Пальмира, Невеста пустыни. Думаю, это и есть ваша цель. Что там дальше: вечно спящей под небом? Сам город был жемчужиной нашей торговли, светочем цивилизации. Но теперь от него остались одни руины: долина гробниц.

Город, который нарисовала ей ее мать.

– Это оно. – Этта повернулась к Николасу: – Там-то мы ее и найдем. – А у Хасана спросила: – Можно ли установить, о какой гробнице идет речь? Их очень много?

– Много, – почти извиняющимся тоном проговорил Хасан. – Не могу вам сказать – я долгие годы не посещал этого места. Но Роуз говорит, вы должны искать знак – знак вашей семьи. Думаю, вы узнаете его, как только увидите.

Этта кивнула, вспоминая дерево, выгравированное на обложке маминого журнала путешественника. Ее рука задумчиво крутила одну из холодных жемчужин сережки.

– Однако я волнуюсь, – продолжил Хасан. – От Дамаска до туда три дня на лошади, на верблюде – и того дольше. Если сильней погонять лошадей, можно добраться за два дня, но это опасно – воды мало, и если вы их загоните, придется идти пешком.

– Придется пойти на этот риск, – сказал Николас. – Нам нужна карта, компас, если он у тебя есть, вода и еда – мы можем прямо сейчас сходить на базар?

– Ну, да, конечно, только вам не нужны ни карта, ни компас, потому что я пойду с вами. В качестве проводника.

Николас было встал, но, услышав это, остановился:

– Нам не нужен проводник.

Почему? – удивилась она. Он думал, что покорение океана дало ему какое-то волшебное представление о том, как покорить пустыню? То, что предлагал Хасан, было настоящим даром судьбы. Она не собиралась плевать ему в лицо.

– Я почел бы это за честь, – сказал Хасан. – Идти такой маленькой группой не очень хорошо, но я буду защищать вас ценой собственной жизни.

– Я вполне способен… – начал Николас, остановившись только тогда, когда Этта положила руку ему на плечо.

– Надеюсь, этого не потребуется, – проговорила она, – но мы принимаем твою помощь. Спасибо.

Возможно, имея опыт, позволяющий понять, когда битва проиграна, Николас направился обратно в дом, пересекая внутренний дворик длинными, уверенными шагами. С тем же успехом он мог повернуться и сурово уставиться на них, такой жесткой была его поза.

– Этот мужчина не любит проигрывать. – Хасан подождал, пока Николас скрылся из поля зрения, прежде чем склониться к Этте с мягкой озабоченностью на лице. – Я был бы рад убить его ради тебя.

Девушка оцепенела от его слов и поняла, что это шутка, лишь когда Хасан рассмеялся.

– Последнее время он на пределе. Выдалась пара тяжелых дней.

– Я больше волнуюсь за тебя. Этим утром ты выглядишь несчастной, – сказал он. Этта знала, что они примерно одного возраста; он в лучшем случае на несколько лет старше. В это мгновение, однако, его лицо выглядело таким понимающим, что казалось, ей предложили возможность излить себя кому-то древнему и мудрому, словно само солнце, – кому-то, кто мог облечь в слова то, что она чувствовала.

– У нас была размолвка, – призналась Этта. – Мы нашли наилучшее решение, но оно не окончательное. Он расстроился из-за этого и накручивает себя из-за всего, что происходит. Как и я.

– Он сделал тебе больно?

– Нет… ничего подобного, – поспешно заверила его Этта. – Просто… такое ощущение, что… – Она не хотела ему лгать, но и не была уверена, как рассказать об этом, ни в чем не признаваясь. – Что мое будущее не будет таким, каким, я думала, оно будет.

Не говоря уже о страхе за маму: где она, как с нею обращаются, не пытают ли ее…

– Думаю, возможно… – Хасан замолчал, словно бы более тщательно подбирая слова. – Думаю, возможно, между вами все не так просто, как ему бы хотелось, чтобы казалось?

По Эттиной спине вдруг побежали мурашки.

– Слушай внимательно, маленькая племянница, – сказал Хасан, все понимая правильно. – Я знаю его доводы. И не сужу, как другие. Эбби и Умми не были женаты – не позволяли традиции. Женщина моей веры не может выйти замуж за мужчину вне веры. Но