Иногда лучше потерять сознание, чем помнить то, что с тобой творилось. Потому, что вспоминать было стыдно и неприятно. Это был уже второй раз в жизни, когда Гильсу не нужно было видеть, что с ней происходит. А ее лихорадило, колотило настолько, что кровать прыгала по полу и стучала об стены.

Потом начало выворачивать наизнанку, хотя Влада прекрасно понимала, что тошнит не едой, а энергией, и выглядит это не так отвратительно.

Она провалялась остаток ночи в зловоротне Янчеса, а Гильс, Герка, Ац и Ливченко сидели вокруг нее, как туристы сидят вокруг костра, глядя в него и рассказывая страшные истории.

Сначала все слушали душераздирающий рассказ Герки про то, как он однажды обнаружил в холодильнике концентрат крови и выпил все до капли ради интереса. Потом переключились на воспоминания Ливченко о вурдалачьих пирожках, а когда Ацкий начал перечислять самые кошмарные фурьи деликатесы, Влада попросила всех заткнуться.

– Хватит, мне от этого не легче, – взмолилась она, слезящимися глазами щурясь на лица вокруг.

– А ты вот энергией траванулась, точняк, – переживал Диня. – Тойво сказал, тут лекарства не помогут, только поспать.

– Сутки, минимум, – произнес Гильс, держа ладонь на ее лбу. – Герка, твоя замечательная девушка может приехать? По-моему она у тебя вроде медсестры. Не лишним будет, все-таки врач.

– Настька учится на психолога, – просиял Герка. – Разумеется, сейчас звякну, она примчится…

И все бы ничего, если бы в этот момент что-то в голове у Влады не перемкнуло.

Язык принялся болтать то, чего не понимала голова, слова лились безумной рекой, и их было не остановить, хотя по изменившемуся выражению окружающих лиц Влада понимала, что ей давно бы пора замолчать…

Тишина звенела в ушах. Слух, будто его кто-то выкрутил на максимум, усилился и улавливал малейшие звуки. Кто-то быстро набирал смс-ки, потрескивали очень далеко паркетные доски под чьими-то ногами, ворочался водяной в трубах…

Влада открыла глаза, решив, что сейчас увидит Дашулю, но на подоконнике сидела какая-то девушка с телефоном, которая вздрогнула, поймав ее взгляд.

– Ты Настя? – Влада с трудом вспомнила чуть знакомое лицо.

– Ты меня помнишь? – девушка просияла и вскочила на ноги. – Тебе лучше, да?

– А где… все?

Настя смутилась и как-то замялась, опустив глаза и поджав губы. А вот это уже нехорошо. Выдать в бреду свою тайну, цель расспросов и поисков, этого еще не хватало…

– Настя, я что-то говорила, пока у меня бред был?

Геркина пассия улыбнулась виновато и смущенно:

– Ты главное, выздоравливай.

– Я не больна, совершенно. Так что я говорила?

Голова была ясной на удивление. Мысли – четкими, движения очень точными, а зрение обострилось настолько, что можно было разглядеть, как у Насти слегка дрожат руки, будто она боится. А еще – сорванную с петель дверь комнаты, которая теперь криво и косо висела, ощерившись щепками огромной дыры, будто ее со всей силы пнули ногой.

– Что я натворила?!

Настя опустила глаза. Нетрудно догадаться, что так сильно переживать эта девушка может только из-за Герки. А благополучие Герки целиком и полностью зависит от Гильса.

– Кое-что, да. Было очень страшно, потому что наследник был в такой ярости…

– Ну что, что?!

– Он чуть всю свиту не разогнал, сказал, что вообще плевать хотел на все, дверь пнул. Потом немного успокоился, но ни с кем не разговаривал. Мы все очень испугались.

– Я называла какое-то имя? – Влада разозлилась, что из Насти все надо было вытаскивать клещами.

Та вскинула глаза и вспыхнула, закивав головой.

– Да… Ты говорила про какого-то Егора, что не забыть тебе его. Говорила, что ждешь тролля, и Гильс зря надеется, ты играешь с ним. До этого наследник сидел у твоей кровати, за руку тебя держал, такая идиллия… а как услышал…

Взгляд Насти переместился на дырку в двери.

Картина произошедшего наконец-то стала ясной. Для такого как Гильс, услышать, что его девушка ждет другого, было