У Мэйнфорда начались галлюцинации. И долго скрывать этот факт не получится. Уже сейчас стоит подыскать хорошую клинику, где о нем позаботятся. А это снова деньги…

— Никаких клиник, — отец был непреклонен. Пожалуй, из всех троих именно Мэйни он полагал наследником, не замечая ни слабости Джесс, ни очарования Гаррета. — Отдай его мне.

Нет.

Впервые она отказала, испытывая от самой возможности отказать ему, проклятью всей ее жизни, хоть в чем-то небывалое удовольствие.

Жаль, он не стал браниться.

Или грозить.

Усмехнулся лишь…

— Дура… и мамаша твоя дурой была, но ты — куда большая. Я подожду. Вы все равно и эти просадите…

А чек выписал щедрый. Денег хватило почти на два года… хватило бы и дольше, но увы…

Время уходило.

Лента же воспоминаний только-только начала разворачиваться. И Тельма ощущала, что не успевает. Что еще немного, и контакт прервется, а она, Тельма, так ничего и не узнала…

…важного.

Пара романов.

Чужие дети. Вряд ли это интересно кому-то, помимо семьи. Еще немного.

Что поместится между ускользающими мгновеньями?

…письмо.

…и букет лилий, роскошные белоснежные цветы. Карточки нет. Зато есть конверт из плотной бумаги и обсидиановый нож, выпавший на туалетный столик, а за ним — клочок бумаги с именем.

— Мама, откуда это у тебя? — Гаррет, как обычно, явился не вовремя. И она дернулась было, пытаясь прикрыть нож, но успокоилась, поняв, что поздно.

— Прислали.

Любила ли она младшего сына?

Наверное. Если кого-то любить, то его. Мил и очарователен. Порой утомительно очарователен, и это в нем от отца… врожденное свойство, немало способствовавшее карьере. Но глуп… недалек… непоследователен и несдержан.

С другой стороны, умным сложней управлять.

А его несдержанность, его ошибки, его маленькие тайны, которыми Гаррет делился лишь с матушкой… его святая вера, что уж она-то знает, как правильно, стоили дорого.

— Интересный… подарок, — он протянул руку к ножу, но она не позволила.

— Нет. Это…

…для нее? Гладкий камень. Теплый камень. В свое время он выпил много крови, и потому не остудили его столетия забвения. О да, отец называет ее дурой… и матушку такой же считал, наивно полагая, что если женщина красива, то и глупа.

А она не стремилась его разубедить.

Зачем?

От дур не запирают сейфы. И важные бумаги не прячут. С ними быстро перестают считаться, полагая, будто бы вреда не будет, если дура пролистнет книгу-другую. Ей интересны картинки? Что, помимо картинок, она способна понять?

Старые дневники?

Рукописи.

…тайны. Загадки. И, что гораздо важней, отгадки.

Нож был подарком. И она даже поняла, от кого и зачем. Осталась малость.

— Дорогой, — она всегда разговаривала с Гарретом мягко, так было проще. — Послушай, мне нужно, чтобы ты свел знакомство с одной женщиной… близкое знакомство, если ты понимаешь, о чем я…

Понимал.

— А моя помолвка?

— Разве она тебя останавливала когда-нибудь? Просто постарайся вести себя… благоразумно. У этой женщины есть одна вещь, которая очень нам нужна.