…радио шипело и плевалось.

…и Мэйнфорд переключался с радиостанции на радиостанцию, уверяя себя, что эти вот помехи — дело временное… не дело даже.

Ветер.

И заклятья.

И если что-то идет не так, то…

…прогноз погоды. И диктор нарочито бодрым тоном вещает о буре, зародившейся где-то к востоку от Нью-Арка. Ее даже окрестили именем.

Жасмин.

Или Жаклин?

…диктор просит запастись терпением и стоически вынести некоторые неудобства. Буря требует особых мер, и часть щитов будут дезактивированы, поскольку только так можно обеспечить питание других, прикрывающих дамбы.

Вот в чем дело.

Дамбы.

И река, которая готова разбухнуть, словно вена наркомана, получившая тройную дозу. Про дамбу… что-то такое Мэйнфорд слышал. Про необходимость не то реорганизации, не то реконструкции. Дебаты. И обвинительные речи левых радикалов, которым правые и не менее радикальные личности со всем смирением отвечали, что срок эксплуатации еще не изжит, а запас прочности приличен.

Что существуют нормы.

Соответствия. И бюджет в нынешнем году не выдержит затратного ремонта.

…гражданам надлежит сохранять спокойствие. Поводов для паники нет. Стоит просто проявить благоразумие…

Матушка всегда отличалась благоразумием. И Мэйнфорд от души надеялся, что привычка ей не изменит. Она должна быть дома. Готовиться к похоронам.

Или правильней будет сказать: готовить похороны?

На центральной улице стоял полицейский кордон. И Мэйнфорд остановился:

— Что случилось? — сердце кольнуло нехорошее предчувствие, а Зверь оскалился: он помнил предупреждение начальства. Если Мэйнфорда и отпустили, то не значит, что надолго.

Шефа и подвинуть можно.

Или обойти.

И может статься, что кордон — по его душу…

— Езжай! — крикнул молоденький полицейский, одной рукой удерживая кепку, а другой пытаясь справиться с плащом. Прорезиненные полы наполнялись ветром, словно паруса, и парня неумолимо влекло к стене здания. — Очистить улицы… до утра… штормовое предупреждение… код красный.

Код красный на Острове если и объявляли, то считаные разы.

— Езжай! — это Мэйнфорд прочел по губам, ветер заглушал человеческий голос.

Многие голоса.

А чуть ниже он перевернул столики и свалил фонарный столб прямо на витрину. Блестело стекло на асфальте, словно окаменевшие слезы. Было в этом что-то завораживающее, как и в щегольском автомобильчике, насаженном на пики ограды… в женщине, которая вцепилась в эту самую ограду, не желая расставаться с имуществом… в полицейских, что пытались ее уговорить… и в другом кордоне… в вое сирены, пробивавшемся сквозь голос бури.

Ветер крепчал.

И порывы его таранными ударами бились в двери. Он словно пробовал старенький автомобиль Мэйнфорда на прочность, а может, предупреждал: человеку не следует играть с бурей.

Все одно не одолеет.

…гостиница защищена. Мэйнфорду стоило бы позвонить, но гостиница защищена. Она выдержит и предвестье бури, и саму бурю, если понадобится. Взрыв. Огонь. Воду. Да что угодно. Даже если дно расколется и Остров погрузится в Бездну, она устоит.

Как и родовое гнездо семьи Альваро.

…именно что Альваро.