волкодлак Харитон? Хорошим человеком оказался, верным. Вместе с Первушей умирающего Коляду к избе тащил, потом непрошеных гостей остановил.

Первуша к сараю подошел. Часть его огорожена под курятник. Прижался к двери, прислушался. Один связанный ворон другому потихоньку каркнул. А Первуша понял. Даже головой повертел: не видит ли кто его за неприглядным занятием – птиц подслушивать?

В переводе с птичьего на человеческий было:

– Влипли мы с человеком этим.

Другой ворон ответил:

– А ты повернись, клювом попробуй путы развязать.

– Вдруг этот, с посохом, зайдет?

Первуша дверь распахнул, напротив ворон уселся. Куры на насесте закудахтали. И их Первуша понял:

– Незнакомец пришел. Яйца наши забрать хочет!

– Сдались мне ваши яйца, – пробурчал Первуша.

Он одного ворона за шею схватил, сзади, чтобы не клюнул, руку не раскровянил.

– Ты зачем на хозяина напал?

У ворона от удивления клюв открылся. Но молчит. Первуша шею сдавливать начал.

– Будешь молчать – шею сверну или придушу и чучело сделаю, на огороде поставлю, собратьев твоих пугать.

Ворон сдавленно каркнул:

– Шею отпусти, дышать нечем.

– Молчать не надо было. А и придушу до смерти, не велика беда. Вон второй ворон есть, наверняка посговорчивее будет.

Первуша хватку ослабил. Ворон вздохнул, встрепенулся.

– Хозяин двора мне ничего дурного не сделал. Только указание стае было – людишек извести.

– Что – всех? А дети как же? В чем их вина?

Ворон не ответил, попытался шеей вертеть, чтобы хватку Первуши ослабить.

– Кто указание дал – на деревню напасть?

– Если скажу – он мне шею свернет.

– А не скажешь – я сверну. Только если я узнаю кто, у тебя будет шанс жить, потому как твоего хозяина я сам под корень изведу.

Ворон молчал, видимо, страх перед своим властителем был силен. Первуша обещание сдержал, крутанул ворону шею и набок свернул, ворон дух испустил. И все на глазах у второго ворона происходило. Первуша руку к нему протянул, а он клюнул, стервец. Кожу на пальце содрал, кровь пошла. Первуша разозлился, вскочил, отвесил ворону хорошего пинка, так что птица от удара отлетела в угол. Пока ворон в себя не пришел, Первуша его за шею схватил:

– Хочешь за дружком последовать? И тебе шею сверну, прямо сейчас. Я слово свое всегда держу.

И сдавил шею ворону всей пятерней, так что у птицы глаза из орбит полезли. Через минутку хватку ослабил, дал отдышаться.

– Повторяю вопрос: кто? Считаю до трех, потом ты умрешь, если я ответа не услышу.

– Не надо, скажу. Калим его звать.

– Калим? Не слышал никогда. Кто такой, каков из себя, где обитает?

Имя ворон назвал странное. Первуша уже знал, что в городах имена чаще христианские – Павел, Георгий, Иван. В деревнях зачастую встречаются старые, пришедшие от племенных, – Ратша, Замята, Кудеяр. Имя Калим вовсе какое-то не наше, не славянское.

– Ворон он, старый уже, говорят – триста лет ему. Кто постарше меня, видели, как он человеком обращается, выглядит седым стариком.

Для Первуши удивительно. Коляда никогда не рассказывал о подобном. Сам не знал или не успел поведать?

– Чего замолк? Где найти твоего вороньего царя можно?

– Ты человек. Неужели думаешь с птицей справиться? Он улетит, ты не догонишь.

– Хоть ты и ворон, а мозги куриные. С чего ты решил, что я воевать с ним буду? Может, побеседовать хочу, вот как с тобой.

Первуша сдавил ворону шею. Тот задергался, засучил связанными лапами. Юноша хватку ослабил.

– Если в полуночную сторону отсюда, день лета. Там река изгиб делает, посредине остров, деревья растут высокие. Там его