– Позволь хоть стать нам под подоконником твоим? – Николя подмигнул Вакуле, и тот, единым махом перелетев через плетень, стал навытяжку рядом с другом-гимназистом.

– Да кто ж вам мешает, стойте…

– Чудесная Оксана, позволь уж и поцеловать тебя! – произнёс ободрённый кузнец, раскатывая губы.

Николя со своей стороны также ринулся вперёд в намерении отхватить чисто дружеский поцелуй с румяных щёчек.

– Эй?! Да вам, гляжу, когда мёд, так и ложка нужна? – Оксана столь ловко выпуталась, нырнув обратно в хату, что герои наши едва не чмокнули друг дружку.

– Ну не любит она меня, паныч, – повесил нос Вакула.

– Абсолютно. Я бы даже сказал, с банковской гарантией!

– Мучит меня бедного, а я за той грустью света белого не вижу.

– Да ты что?! Ох, приятель, это ж…

– Люблю её, як ни один чоловик на свете не любил и любить не будет николи!

– Слушай, кузнец, а правда ли болтают, шо твоя мать ведьма? – вдруг вспомнила прекрасная Оксана, вновь появляясь в окне и проявляя интерес к беседе.

Вакула поднял на неё печальный взгляд, и она неожиданно рассмеялась. Смех этот будто бы разом отозвался в его сердце и тихо встрепенувшихся жилах так, что душа едва ли не воспарила под облака от невозможности расцеловать так приятно смеющееся лицо её…

– Что мне до матери, моё серденько? Ты у меня всё, что есть дорогого на свете.

– Гм, вообще-то нет, – осторожно вмешался Николя. – Я имею в виду, что нет, дражайшая пани Солоха, мама моего друга, ни в одном глазу не ведьма! У неё и документ об этом есть.

– А бабы в церкви гуторили, що до вас сам господин исправник с проверкою собирается?

– Уже был, всем удовлетворился и уехал, клятвенно обещая впредь до вашей Диканьки ни ногой!

– Вишь как чудно, – изогнула дивную бровку красавица. – Да только знай, Вакула, отец мой не промах, он и сам не женится на твоей матери.

– То как, покозакует и в кусты? – нахмурился кузнец.

– Ой, та я как бы того не говорила, – чуть зарумянившись от стыда за родителя, поспешила оправдаться Оксана. – Однако ж заболталась я с вами. Чего же не идут девчата? У Параськи на хате вечёрки сегодня. Мне становится скучно.

– Да бог с ними, моя красавица!

– Как бы не так! С ними же, верно, придут и парубки. Тут-то пойдут балы с подкатами. Представляю, сколько наговорят смешных историй!

– Вау?! – передразнил неудержавшийся Николя. – Так тебе весело с ними?

– Да уж веселее, чем с вами! По-любому!

В этот момент со стороны улицы раздался девичий смех и весёлые голоса, а через минуту или же пару минут в двери хаты козака Чуба уже ломилась весёлая компания из шести девиц и четырёх парубков. Девушки быстренько скользнули в дом, а молодые люди ревниво остановились напротив Николя и Вакулы.

– Издевается она надо мною, – тихо пробормотал кузнец. – Я ей столько же дорог, як проржавевшая подкова. Но пусть только примечу, кто ей тут нравится более моего, враз отучу!

– О, Одарка! – изумлённо воскликнула весёлая красавица, оборотясь навстречу к одной из девушек. – У тебя новые черевички! Ах, якие же воны хорошенькие! Та ще з вышивкой и золотом!

– Зацени, – тихо предложил Николя другу.

Вакула сунул нос в оконный проём, уставясь на обувь легкомысленной подружки его избранницы.

– Хорошо же тебе, Одарка, у тебя есть человек, который всё тебе покупает. А от мне, несчастной, некому добыть такие славные черевички…

– Опять завела ту же нудну шарманку, – проворчал бедный кузнец, сокрушённо качая головой. – Да уймись ты вже, моя ненаглядная Оксана, я тебе достану такие черевики, якие редкая варшавская панночка носит!

– Кто, ты? – изумлённо и споро обернулась в его сторону Оксана. – Посмотрю же я, где ты достанешь черевички, кои я могла бы надеть на свою белую ножку.

– А вот те крест, достану!

– Вакула, заткнись, – шёпотом взмолился молодой гимназист. – Разоримся же к едрёне-фене, откуда у нас столько денег на все